...и меня с Днем Святого Патрика!

Который, как известно, всего лишь раз в году!
Надеюсь, что в этом году мы погудим не хуже прежнего.



и несколько винтажных картинок в тему

@темы: празднички

---

Судя по тому, что у меня за окном, я живу где-то на границе Йотунхейма и Нифльхейма))

@темы: просто так

---

Полуночный киноотчет за выходные

Итак, за эти выходные мне довелось закончить немало важных дел, как то доплести на дощечках новый пояс и дочитать замечательную книгу Э.М.Ремарка "На западном фронте без перемен".
К тому же, я посмотрела:
1. "Отверженные" - ничего подобного я не смотрела со времен "Достучаться до небес". Люблю такие фильмы, после них как будто опять жить хочется. Отличное ощущение.
2. "Нико-единорог" - наивный, но милый фильм из моего детства. Некогда я не досмотрела его по телевизору, но теперь этот промах исправлен. Не скажу, что фильм хорош. Просто он напоминает мне о временах бесконечно далеких и безвозвратно потерянных.
3. "Твикст" - невнятный ужастик про укуренного писателя, которому являлся Эдгар Алан По. Хотя сам По там абсолютно никакой роли там не играет. Не понравился.

А, ну да, еще я скачала первый сезон "Лексса", надеюсь мне достанет сил досмотреть его. Сериал хорош, но уж больно длинный для меня)

@темы: фильмы

---

Архипелаг (2010)

Казался ничем не примечательным фильмом. Сначала я даже думала, что лучше спать пойти, а завтра досмотреть А потом - ну надо же такому случиться - на ночь глядя и по самому больному проехалось!
Оказалось, что это семейная драма!
Вот это-то меня и остановило, заставив просидеть полночи за компом. Да и фильм сам по себе показался совсем не скучным, не смотря на то, что действия там нет почти никакого.
Навряд ли его можно назвать "интересным" в классическом понимании этого слова широкими массами. Но мне фильм понравился.

@темы: фильмы

---

В.Скотт "Роб Рой"

А вот эта книжка случайно попала ко мне в руки. Я ее случайно взяла с полки, когда в очередной раз выбирала книжки для "легкого чтения")) Зацепило то, что она про Шотландию.
Открыв ее в первый раз, я опасалась, что она окажется ужасно скучной, но, к счастью, я ошибалась.
Книжка оказалась не просто НЕ скучной, но вполне себе увлекательной. Само произведение производит впечатление этакого рыцарского романа, где любая мелочь происходит не случайно, сюжет полон авантюр, а герои либо благородны и честны, либо законченные подлецы или пройдохи. Есть там место и для загадочной, но прекрасной дамы, как заклятьем, опутанной собственным темным прошлым и семейными тайнами, и для благородных, но диковатых воинов-горцев, и для хитроумного интригана-злодея. Есть место для подвига, любви, заговора и приключения.
А как там описана Шотландия! И сама страна, и ее народ со своим непонятным цивилизованному обществу, полудиким клановым устройством. Горцы, чьи семьи, как мафия, сплоченные, готовые постоять за любого из "своих", будь только в них хоть капля древней благородной крови.
Образы персонажей яркие, запоминающиеся - и главный герой, по сути благовоспитанный молодой человек, хорошо разбирающийся в поэзии и литературе, но ничего не смыслящий в реальной жизни, загадочная Диана, как сфинкс, упорно хранящая свою тяжкую тайну, Рэшли, чьи интриги всегда просчитаны и тщательно продуманы, и, конечно же, сам Роб Рой, неуловимый шотландский Робин Гуд, благородный и честный разбойник, появляющийся всегда там, где нужен своим друзьям и, во многом благодаря им же, ловко ускользающий каждый раз от правосудия.

@темы: книги, литературное

---

Doctor Who

Добралась я и до этого сериала, наконец. Немудрено, он жеж британский, а меня тянет на все британское.
Сказать, что он мне понравился - значит ничего не сказать толком. Замечательный, чудеснейший просто)
И Доктор такой обаятельный, что прямо глаз не оторвать от не него.
Ну и фоном все эти милые штучки типа "Рождественских повестей" Диккенса, синих будок пятидесятых годов. Юмор тоже замечательный.
Короче, я в восторге от него.

@настроение: полуночное

@темы: доктор, кино

---

Happy Birthday!

Happy Birthday, Professor!

Let the sun shine brightly all over the Middle-Earth forever.
We will always remember You.
I cannot tell, how much You mean for me.

@темы: Профессор, поздравления

---

киноманское

Продолжаю смотреть фильмы с очаровательным Томом Хиддлстоном. И в этот раз посмотрела "Глубокое синее море" (2011) (не путать со старым ужастиком про акул).
И вот уж не знаю, что страшнее: то, что я смотрю мелодрамы или то, что это действительно мне нравится.
Зря, на мой взгляд, этот фильм так критиковали. Он очень хорош собой.
В нем столько острых углов, что даже смотреть больно. Мне вот, например, точно - в моей жизни в последнее время их тоже хватает.
Главная героиня такая красивая и такая несчастная. Мне ее очень жаль, на самом деле. И Фредди мне тоже жаль. Отвратительная ситуация.
Ужасно, когда тебе приходится играть в спокойствие, в то время, как успеваешь несколько раз умереть внутри. Очень страшно.
И, наконец-то я нашла описание самой проблемы в словах:
"Джек и Джил. Джек любит Джил, а Джил любит Джека. Но Джек не любит Джил так сильно, как она его. И Джек никогда не просил любить его".
Вот они, те самые правильные слова для подобных ситуаций. Та самая искомая мной правда(

@темы: фильмы

---

Ггадость..

Я обожаю корицу. Я обожаю корицу! Я обожаю корицу...
Блииин!!! Я ненавижу корицу, когда ты встаешь с утра такой типа "ну-вот-и-утро-можно-пожрать-спокойно", а она там такая в холодильнике с медом противная, холодная и вся такая бе-бе-бе.
Но я буду пить корицу на ночь и с утра, ибо так завещала моя чудесная фигура)))

@темы: просто так

---

экранизация "Хоббита"

Я ждала столько лет экранизацию Хоббита. Я так боялась, что у нас его не покажут. И что, в итоге, я увидела?
Я не увидела в Хоббите того самого Хоббита.
Был вот когда-то старый мультик, 1977 года. Страшненький местами (особенно эльфы), но ему лучше удавалось передать атмосферу.
Да, красивый, эпичный фильм. И совершенно не о том, о чем была книга. Из маленькой детской сказки его превратили в современный супермегаблокбастер. Так что, лично я разочарован.
Многие персонажи ведут себя нелогично и странно (чего только стоит Бильбо, собиравшийся удрать домой посреди ночи. Это ли тот самый Бильбо, что поддался зову сердца и ушел за гномьим золотом?). Сама идея похода гномов зачем-то изменена. Я уже не говорю про несчастного Радагаста, из которого клоуна какого-то сделали. Непонятно мне.
Хотя, наверняка, это связано с тем, что зрителю в наше время неинтересно смотреть про насквозь дуалистичный мир, в котором добро - это всегда добро, а зло всегда останется злом.
Гномов вот все хвалили. А, как по мне, большинство из них абсолютно не похожи сами на себя из книжки. Эта ли та самая кучка милых недотеп? Не, тут какие-то брутальные мужики)
И, да, слишком видно по фильму, что растянуть пытались как могли.

В итоге, что мне понравилось:
1. Гендальф! Гендльф там - единственный, кто ну просто вылитый персонаж из книжки. Там он, заметьте, не был мегапафосным суперволшебником. Нет, там он как раз и был таким чудаковатым, но мудрым типом. Так что, понравился.

2. Варги! Варги очаровательны, прекрасны, изумительно хороши! Вот это звери, я понимаю. Очень красивы, очень. Особенно белый варг. Клыки, поджарые тела, восхитительные желтые глаза! Я, как признанный любитель чудовищ, не могу не залюбоваться ими.

Что не понравилось:
1. Как толкиенисту, мне не понравилось абсолютное несоответствие книги и фильма по духу. Неправильные акценты кое-где даже позлили.
2. Как рядовому зрителю: обогикаконозатянуто!

И, да, может быть я придираюсь, но: дракон должон быть красный! И никак иначе!

Far over the misty mountains cold
To dungeons deep and caverns old
We must away ere break of day,
To claim our long-forgotten gold.

@музыка: Far over misty mountains cold...

@настроение: утреннее

@темы: хоббит, фильмы

---

Мр-мр-мр

Умею вот я находить выход из интересных ситуаций.
Закончилась у меня жидкость для снятия лака тут. Но нас так просто не возьмешь! Справедливо полагая, что лучше вообще без ногтей, чем с криво накрашенными, достала из запасников Уайтспирит)
А что - тоже растворитель)

@настроение: нет его((

@темы: просто так

---

Интегра в Стране Чудес (полная версия)

Итак, уважаемые, я наконец-то прикончила эту эпопею, тянущуюся уже больше месяца.
Посему, я решила сделать сборный пост, объединив все произведение. Также, я внезапно дописал к нему пролог и эпилог (осторожно, они странные!) В остальном же, на мой взгляд, эта была неплохая работа)

Интегра в Стране Чудес

Автор: Tasare Cheshire Cat
Персонажи: Интегра Хеллсинг, остальные персонажи «Хеллсинга»
Жанр: сюрреализм. Кроссовер с «Алисой в Стране Чудес»
Рейтинг: G
Размер: миди
Дисклеймер: Все права на «Хеллсинг» и его героев принадлежат Коте Хирано, «Алисы в Стране Чудес» - Льюису Керроллу
От автора: Иногда жизнь и сказка проходят так близко, что становятся одним целым. Иногда сложно понять, где правда становится вымыслом. Будь то добрая сказка, или страшная, если заблудиться в ее дорогах, можно сгинуть навсегда. Только время имеет значение в пути, но у времени есть собственные правила игры. На незнакомых дорогах знакомого мира главное – оставаться собой. В погоне за Белым Кроликом важно не потерять себя. Иногда сказка – больше, чем сказка, и тогда вымысел реальнее тебя самого.

I invite you to a world where there is no such thing as time,
And every creature lens themselves to change your state of mind.

Her name is Alice,
She is crawling to the window
Shaped in shadows.
Alice.
And even though she is dreaming, she knows.

And through the looking glass we see, she is painfully returned.
But now, off with her head, I fear is everyone's concern.
You see: there is no real ending,
It's only the beginning,
Come out and play.
Shinedown "Her Name Is Alice"

Пролог

- Ты уверен в своем решении, Артур? Ты правда уверен в том, что оно единственно верное? - Ричард Хеллсинг проходится вдоль наглухо задернутой портьеры и снова поворачивается к своему собеседнику.
- Мое решение неизменно. Я в нем полностью уверен, - голос руководителя организации «Хеллсинг» спокойный и твердый, по нему нельзя сказать, что он принадлежит тяжело больному человеку.
Артур Хеллсинг отодвигается от стола и скрещивает руки на груди.
- Но она всего лишь ребенок, понимаешь ты это? – Ричард Хеллсинг не повышает тон, хотя его возмущение сложившейся ситуацией давно перешло всякие разумные пределы. Таким тоном говорят только с теми, кого почти невозможно переубедить. Например, с сумасшедшими.
Артур Хеллсинг улыбается и берет с края пепельницы недокуренную сигару. Он обводит стол взглядом в поисках зажигалки, но затем брезгливо отбрасывает окурок в сторону.
- Она не «просто ребенок», Ричард, она – урожденная Хеллсинг. И будет вести себя соответственно своему положению, - невозмутимо парирует он.
Его брат останавливается на полпути к другому концу кабинета. Взгляд его выражает упрек и обиду на упрямого родственника. А это значит, что доводы разума оказались бессильны против Артура Хеллсинга. Впрочем, чего и следовало ожидать.
- Пойми, я беспокоюсь сейчас вовсе не о наследстве. Она ведь может не справиться, откуда ей знать, как управлять целой организацией! – Ричард Хеллсинг не может сдержаться и все-таки немного повышает голос.
Но на Артура это не производит ровно никакого впечатления. Тот все так же непоколебим в своем безумном решении.
- Интегра храбрая девушка, брат. Ей ничего не грозит. К тому же, с ней будешь ты. Ты ведь поможешь ей, Ричард? – Артур Хеллсинг смотрит на своего оппонента не по-родственному пристально, будто прячет какой-то намек за своими небрежными словами, как камень за пазухой.
Ричард Хеллсинг успешно выдерживает этот взгляд, только слегка нервно дергается одна бровь.
- Конечно же, я помогу ей. Она ведь моя любимая племянница все-таки… - произносит он, наконец.
- Это хорошо, что ей будет на кого положиться, брат. Я ценю твою помощь, можешь не сомневаться, - Артур переводит задумчивый взгляд куда-то в потолок. - Знаешь, Ричард, она ведь не обычный ребенок. В ней и сейчас уже угадываются фамильные черты. Придет время, брат, и она сильно удивит нас. Может быть, от нее даже когда-нибудь будет зависеть судьба всей Англии.
Артур Хеллсинг усмехается собственным мыслям:
– И ей вполне может удастся то, что оказалось мне не под силу.
Ричард Хеллсинг тяжело вздыхает и устало опускается в кресло.
- Я бы посоветовал тебе подумать над этим еще раз, пока не поздно. Но помни: я готов принять любое твое решение.
- Несомненно, Ричард, так оно и будет, - тихо произносит Артур Хеллсинг и смотрит прямо в глаза собеседнику. – Такие истории, как наша, требуют храбрых сердец. А у нее, поверь мне, отважное сердце.

Глава 1, в которой Интегра падает в кроличью нору

[L]tasare-cheshirecat.diary.ru/p181735207.htm[/L]

Глава вторая, Море слез и бег по кругу

[L]tasare-cheshirecat.diary.ru/p182015922.htm[/L]

Глава 3, В которой Интегру сначала преследуют, а затем похищают

[L]tasare-cheshirecat.diary.ru/p182243844.htm[/L]

Глава 4, в которой Интегре дают ценный совет

[L]tasare-cheshirecat.diary.ru/p182432671.htm[/L]

Глава 5. Безумное чаепитие

[L]tasare-cheshirecat.diary.ru/p182685955.htm[/L]

Глава 6, в которой играют в крокет у Червонной Королевы

Дверь мягко затворяется за спиной Интегры, вспыхивает яркий свет софитов аварийного освещения. Леди Хеллсинг идет вдоль оплавленных труб, протянувшихся по стенам металлического коридора.
Отсеки, осколки и прогнувшиеся навстречу стены. Снова отсеки, как границы бесчисленных шахматных клеток. Они сплетаются в жесткую сеть коридора, щедро усыпанного обломками противоударного стекла. Сквозь огромное тело поверженного, склоненного перед городом, дирижабля, от h1 до а8, можно идти и целую вечность. Потому что в ней меньше, чем пять минут. По черно-белым клеткам случайных шахмат Фишера, фигуры которых оживают на ее пути, Интегре Хеллсинг удавалось до этого пройти без потерь. Но ее часы самые обычные, может только чуточку более благосклонные к своей хозяйке, и дополнительного времени, увы, не будет. Интегра понимает это слишком остро, чтобы позволить себе даже малейшее промедление.
Метнувшись в пролет служебного перехода, Интегра попадает в тесную подсобку. В проходе леди Хеллсинг резко останавливается перед блестящей лужей лаково-красной субстанции. Жидкость на полу, успевшая подсохнуть по краям, подернута тонкой пленочкой томительного ожидания в самой середине.
Бегло окидывая взглядом комнату, Интегра Хеллсинг брезгливо морщится при виде алых потеков, пятнающих стены и оборудование. Красным заляпаны мебель, приборы и даже тревожно подмигивающие лампы. Жидкость лениво стекает с края увечного, но крепкого на вид стола. От противного запаха у Интегры кружится голова и ей хочется прикрыть нос рукавом.
Леди Хеллсинг раздраженно пинает одинокую банку из-под краски, так удачно подставившую гладкий бок прямо под ботинок. Жестянка громко и обиженно гремит, убегая в самый дальний угол, оставляя Интегру наедине с разрастающимся внутри чувством тревоги. Она судорожно кашляет и тянется за часами. Очевидно, что это тупик и теперь придется возвращаться назад.
- На твоем месте я бы не стала этого делать.
Интегра оборачивается, ориентируясь на звонкий насмешливый голос позади.
На краешке низкого приборного столика сидит прехорошенькая черноволосая девочка. Забавно склонив голову, так что аккуратная ровная челочка сбивается набок, закинув ногу на ногу, она изучающе осматривает Интегру. Леди Хеллсинг остается только удивляться, как, несмотря на заляпанную до самого потолка комнату, незнакомка умудрилась остаться чистенькой. Ее одежда, от кукольно-маленьких ботиночек до смешной меховой шапочки, сверкает поразительной белизной.
Девочка с лицом маленького ангела и зубками беспощадного хищника слегка улыбается, щуря озорные рубиново-красные глаза.
- Оставь их, - произносит она, небрежно поправляя лацкан белоснежного плащика. Интегра отпускает цепочку часов и, потянувшись было к кобуре, одергивает себя. Ведь перед ней всего лишь ребенок.
- Как ты тут оказалась? - ласково спрашивает леди Хеллсинг. Девочка рождает у нее смутные, но слишком неясные подозрения.
- Я здесь только потому, что ждала тебя, - серьезно отвечает ей незнакомка. Она спрыгивает со стола, подходит к Интегре и, заглядывая ей в глаза, произносит:
- Ты любишь сказки, Интегра?
Девочка поправляет на шее леди Хеллсинг длинный белый шарф с пушистыми кисточками. Интегра смотрит на нее все пристальнее, отказываясь верить своим глазам.
- Так ты и есть Белая Королева?
Девочка снимает с леди Хеллсинг шарфик, перекладывает себе на плечи, а затем смущенно хихикает.
- И все-таки ты так ничего и не поняла, Интегра.
Леди Хеллсинг отвечает ей удивленным взглядом, на что незнакомка спешит пояснить:
- Ты ошиблась, миледи, в своих выводах. Ты путаешь черное с белым, а этого тебе делать нельзя ни в коем случае: слишком рискованно, можно застрять здесь навсегда. Вот я, например, - Черная Королева.
Интегра осторожно гладит девочку по блестящим волосам чернильного цвета и задумчиво произносит:
- Но тогда это значит, что я опоздала. И мне никогда уже не успеть на крокет. И Королева отрубит мне голову... - Интегра хочет дотронуться до шеи, но девочка останавливает ее руку, накрывая своей ладонью. Она преданно смотрит на леди Хеллсинг снизу вверх. А потом наконец-то отводит глаза.
- Иногда жизнь сама выбирает сказку, Интегра. И не всегда понятно, от чего зависит этот выбор. И нам тогда нужно только следовать за ней, - девочка делает паузу, печально и вдохновенно смотрит в сторону. - Но даже играя по чужим правилам надо помнить о своей цели. Кто ты на самом деле - вот, что действительно важно.
- Хотела бы я видеть тогда абсолютную правду, - тихо бормочет Интегра.
Девочка вскидывает на нее свои блестящие алые глаза в обрамлении пушистых длинных ресниц и улыбается.
- Вот как? - она подходит вплотную к леди Хеллсинг. - А что ты готова отдать за то, чтобы видеть эту правду? Говорят, она колет глаза. Интегра, а ведь у тебя ведь такие красивые глаза. Глубокие, яркие, живые...
Девочка обходит ее сбоку, словно хочет осмотреть свою собеседницу со всех сторон.
- Готова ли ты платить за эту правду?
Интегра откидывает с лица непослушную светлую прядь волос и отвечает:
- Всем, что у меня есть, я уже пожертвовала. Мне нечего бояться.
- Отлично! - восклицает девочка, ее зрачок восторженно вытягивается в тонкую кошачью щелочку. Теперь ее взгляд такой же хищный, как и голос.
- Тогда пришло время закончить это представление.
Интегра недоверчиво хмыкает:
- Но ведь времени у меня больше нет, разве не так?
Девочка хохочет и кружится на месте, перепрыгивая лужицы алой краски на полу. Она счастливо улыбается Интегре:
- Откуда ты знаешь, есть ли у тебя время, когда ты еще не смотрела на часы?
Она лукаво подмигивает леди Хеллсинг.
- Ведь, пока мы не посмотрим, время не сдвинется с места.
Интегра неуверенно опускает руку в карман.
- Не стоит слишком доверять такому хрупкому механизму, Интегра. Особенно, если его не мешало бы завести.
Леди Хеллсинг достает часы. Девочка берет их и подносит к ее уху. Секунды за тонкой металлической крышечкой безмолвствуют.
- Как славно, что ты не смотрела на них слишком часто! - девочка в пару легких движений руки заводит часики. Когда она нажимает на кнопку, крышечка послушно откидывается. Стрелки демонстрируют леди Хеллсинг без трех минут шесть.
- Вот и вся разгадка, - Черная Королева пожимает плечами. - А теперь прощай, Белая Королева Интегра! Ты самоотверженно билась за всех нас. Поспеши, тебе осталось совсем немного. Девочка отходит на несколько шагов назад, нервно подрагивающая лампа наверху лопается, не выдержав напряжения. Черная Королева смеется, заразительно и искренне, танцуя в блестящих осколках стекла.
- Беги же, Интегра! - девочка машет ей рукой, отступая обратно к столу.
- Не оставляй меня сейчас, - тихо шепчет ей леди Хеллсинг.
Черная Королева загадочно и немного печально улыбается.
- Прощай, моя госпожа! - она исчезает в сомкнувшихся над нею тенях.
Интегра Хеллсинг смотрит еще несколько секунд в пустоту, а затем разворачивается и выходит в коридор. Интегра не оглядывается назад, она спешит к центральному отсеку.
Леди Хеллсинг выбегает из-за поворота, и, преодолев два пролета до конца коридора, с ощущением поразительной легкости во всем теле, бесстрашно толкает вперед массивные высокие двери.
Интегра Хеллсинг входит под своды величественного просторного зала в самом сердце дирижабля, такого большого, что даже эхо рискует заблудиться и бесследно исчезнуть.
Она не сомневается, что в этот же момент быстрая гибкая стрелка застенчиво касается цифры двенадцать на циферблате маленьких карманных часов в руке грозной Черной Королевы. Она гонит прочь все лишние мысли, теперь все внимание Интегры сосредоточено на спинке невысокого кресла на крепком металлическом каркасе. Оно разворачивается при звуках ее шагов.
И Интегра Хеллсинг видит перед собой добродушную улыбку Белого Кролика.
- Наконец-то, фройляйн! Я счастлив, что вы так скоро смогли добраться и почтили меня своим присутствием. В свое время мне довелось опоздать на сотню лет, с тех пор я ценю пунктуальность.
Вцепившись взглядом в его плотную фигуру, как будто опасаясь, что он может исчезнуть. стоит ей лишь отвернуться, Интегра, без лишних слов, дергает пистолет из кобуры.
- Ах, как же вы нетерпеливы, фройляйн, - восклицает Белый Кролик, и звук его голоса разносится по пустынному помещению. - Я, между прочим, несказанно рад приветствовать вас на этом поистине грандиозном представлении в честь Червонной Королевы.
Глаза его вспыхивают настоящим безумием, леди Хеллсинг с трудом сдерживается, чтобы не выстрелить прямо сейчас.
- И где же твоя Королева, Белый Кролик? Я не вижу здесь никого, кроме нас двоих, - Интегра обводит разгромленную залу напряженным внимательным взглядом. В ответ ей стена за спиной Белого Кролика ехидно щерится тысячью ярких осколков побитых вдребезги экранов.
- Вы так неправы, фройляйн. Неужели вы не видите ее даже сейчас? - взмахнув рукой, Белый Кролик указывает на пространство вокруг себя. - Она давно здесь, моя дерзкая Алиса. Она пропитывает собой каждый кубометр окружающего воздуха. И она восхитительно прекрасна в своем величии.
Белый Кролик вздыхает, и опускает руку на подлокотник своего невысокого кресла.
- Ей так идет этот цвет! Кровь, пролитая ее верными подданными не может сравнится с темным пурпуром ее одежд. Ее украшения ярче осколков разбитых витрин. Шелк ее платья изысканней и богаче всей мертвой красоты этого города. Он тоньше языков пламени, пожирающих все окружающее в ее славу. Она поистине прекрасна, фройляйн. Миллионы мужчин готовы гибнуть ради нее, ради одного только снисходительного взгляда. Она опасна, безумна, бесконечно желанна. Она рубит головы, повинуясь мимолетной прихоти. Ослепительно-прекрасная госпожа. Я преклоняюсь перед ней, я не мог не впустить ее в этот город! О, неужели вам не дано видеть ее так же четко, как мне?
Интегра молчит, его слова кажутся ей словами безумца. Она вскидывает руку с пистолетом, целясь прямо в своего собеседника:
- Если твоя Королева так же реальна, как и я, почему же она не спасет тебя?
Белый Кролик, казалось бы, не слышит ее, и продолжает свою проникновенную речь:
- Вы успели, да, вы все-таки успели! Но, даже уничтожив меня, никогда не сможете победить ее. Так долго гнались за мной, что совершенно растеряли остатки рассудка. Фройляйн, вы так уверенны в себе, что меня пробирает до костей ваша ненависть. Еin kleines Geschenk для такого человека, как я! Но помните ли вы, зачем бежали за мной? Вы помните, беспечная Алиса?
Леди Хеллсинг с ненавистью смотрит на Белого Кролика, весь его вид выражает холодную насмешку, словно он знает что-то, о чем она сама может только догадываться.
- Вы обречены, Алиса, верить в иллюзию собственной неуязвимости. Вы думаете, что всесильны, что вам все по плечу. Столько самонадеянности, упрямства, отваги! Но этому будет положен конец, милая фройляйн.
Интегра видит пульт дистанционного управления в руке Белого Кролика. Он нажимает одну из многочисленных кнопок, пристроившихся на нем тесными, сплоченными рядами.
Синхронно вспыхивают осколки экранов на стене, по кусочкам проявляя на гладкой зеркальной поверхности чей-то до боли знакомый облик.
Черная Королева приветливо улыбается Интегре и радостно подмигивает, словно не ее изображение, а она сама появляется в этом зале.
- Вот видите, фройляйн, я все же поставил Черному Королю шах и мат. Я сделал невозможное, только потому, что того захотела моя Королева!
Интегра Хеллсинг произносит сквозь зубы:
- Так вот, значит, чего ты добиваешься... что ж, тогда давай повоюем!
Она снимает сковывающий движения пиджак и отбрасывает в сторону. Интегра делает шаг навстречу своему врагу и видит бесконечную радость на его толстощеком лице. Леди Хеллсинг делает еще шаг и видит в его руке вальтер.
- Я счастлив был сыграть против вас, Алиса! - произносит Белый Кролик и стреляет в нее.
Он промахивается, но, ничуть не смутившись, стреляет второй раз. Интегра идет навстречу своей смерти и не верит, что пуля может найти ее раньше, чем она доберется до своей цели. Она отчетливо видит, как Белый Кролик в очередной раз нажимает на спуск и чувствует себя неуязвимой.
Теперь Интегра не слышит выстрела и не знает, куда попадает эта пуля. Толчок, резкая боль раскалывает ее голову на бессмысленные осколки пустых образов. В глазах темнеет, становится трудно различать впереди фигуру Белого Кролика.
Но Интегра упрямо идет вперед, пытаясь сосредоточиться только на цели. Теперь она знает, зачем столько времени гналась за Белым Кроликом. Теперь она помнит, почему так важно было успеть вовремя. Теперь ей становится ясно, отчего так больно смотреть на руины сгоревшего города. Теперь она узнает своего истинного врага. И теперь ей понятно, почему так всесильна Червонная Королева.
Интегра Хеллсинг пришла, чтобы сразиться вовсе не с Белым Кроликом, Интегра Хеллсинг хотела победить его госпожу.
Резкий звук на грани слышимости, плавно переходящий в томную вибрацию, это лопаются экраны, осыпаясь сверху каскадом сверкающих осколков, - короткий, нежный, он как протяжная песня выстрела из 3,5 дюймовой пушки. Мери-Энн.
Нет, ее имя звучит не так. Серас Виктория.
- Я, Белая Королева, властью данной мне Британской Короной, приказываю отрубить тебе голову, Майор!- Интегра целится вопреки практически пропавшему зрению, фокусируя все свои силы на единственном и последнем желании.
Она счастливо улыбается в звенящую чистым восторгом пустоту перед собой.
И стреляет.



Эпилог

Солнце заливает ярким жизнерадостным светом тихий полуденный сквер. Интегра Хеллсинг сидит на скамейке прямо под старым парковым дубом. Она нетерпеливо болтает в воздухе ногами, то и дело поправляя большой небесно-голубой бант на голове. Откинувшись на широкую изогнутую спинку скамейки, Интегра наблюдает за тем, как мерно покачивает ветер крепкие узловатые ветви, тихонько перебирая резными листочками.
- Тебе понравилась книжка? – спрашивает ее сидящий рядом высокий светловолосый мужчина. На вид он серьезный и строгий, но сейчас его голос такой ласковый, что Интегре ни за что не хочется верить в эту напускную серьезность. Она ведь очень любит этот голос. Жаль, что им слишком редко удается поговорить с отцом просто так.
- Очень понравилась, - глаза Интегры вспыхивают искренним восторгом, она крепче прижимает к себе книжку в яркой красивой обложке. - Вот бы и вправду увидеть какие-нибудь чудеса. Как бы мне хотелось оказаться в настоящей сказке!
Интегра мечтательно закрывает глаза, но уже через мгновение опять поворачивается к отцу. Тот тепло улыбается ей в ответ.
- Будут тебе чудеса, моя маленькая Алиса, – он хитро щурится, и Интегре остается только гадать, то ли это виновато яркое солнце, то ли означает какой-то задуманный отцом сюрприз.
Глаза Интегры блестят от плохо скрываемого любопытства.
- Наверное, это будет очередная книжка, - девочка делает вид, что ей совершенно не интересно, о чем говорит Артур. Но краем глаза она все-таки поглядывает на него.
- Нет, не книжка, - загадочно улыбается он, доставая из-под скамейки небольшую коробку, надежно укрытую от любопытных глаз плотной черной тканью. - Но, поскольку тебе не интересно, видимо, мне придется отнести его назад...
Любопытство пересиливает Интегру, она полностью поворачивается к отцу и протестующе мотает головой:
- Нет-нет, не надо обратно, мне очень интересно! - девочка смотрит во все глаза, как Артур неторопливо снимает ткань с коробки.
Вот появляется блестящее ребро проволочной клетки, за ним весь остальной угол, потом широкая крышка-сетка. И, наконец, Интегра может видеть, того, кто скрывался под тканью.
- Да это же Белый Кролик, самый настоящий! - девочка не может сдержать радостного вскрика.
- Да, милая, и теперь он твой, - Артур пододвигает клетку поближе к дочери.
Интегра просовывает узкую ладошку между гибкими прутьями клетки и осторожно дотрагивается до розового носика кролика. Чуткие подвижные вибриссы зверька слегка подрагивают, когда он принюхивается к ней.
- Такой смешной! - хихикает Интегра и гладит кролика по длинным пушистым ушам. - Он мне нравится!
Артур Хеллсинг добродушно смеется вместе с ней и отводит от ее лица выбившуюся из банта светлую прядь.
- А теперь пойдем домой, а не то рискуем опоздать на обед. Ты же знаешь, что нам этого не простят! - он шутливо подмигивает дочери. Та кивает в ответ с самым серьезным видом и тут же вскакивает со скамейки.
Артур подхватывает клетку и берет дочь за руку. Они неторопливо выходят в длинную парковую аллею, обрамленную теплыми лучами летнего солнца. Деревья, провожая своих гостей, ворчливо качают им вслед тенистыми ветвями, словно указывая дорогу к особняку.

В самом конце, как и полагается, публикую каст. На всякий случай.
Итак, в ролях снимались):

спойлер

Алиса (Белая Королева) - Интегра Хеллсинг
Белый Кролик - Максимиллиан Монтана (Майор)
Чеширский Кот - Шредингер
Червонный Валет - Пиррип Бернадотте
Белый Рыцарь - Александр Андерсон
Труляля и Траляля - Такаги Юмико и Хайнкель Вольф
Мэри-Энн (Ворон) - Серас Виктория
Щенок - Ганс Гюнше
Синяя Гусеница - Уолтер К. Дорнез
Безумный Шляпник - Алукард
мышь Соня - Рип ван Винкль
Мартовский Заяц - Доктор
Черная Королева - Алукард (Герликард)

За кадром:

Шалтай-Болтай - Энрико Максвелл
Герцогиня - Зорин Блиц
Черный Рыцарь - Алукард (Дракула)

Если кто не понял, кем была Червонная Королева, обращайтесь, шепну в комменты)
Автор с большой долей вероятности знает ответы на возникающий по ходу вопросы)


Спасибо, что были с нами)

@музыка: Мельница - Контрабанда мечты

@настроение: замечательное

@темы: hellsing, фанфики, интегра в стране чудес, радость дня

---

От скуки

Пожалуй, я все же люблю свою жизнь. А также я люблю имбирь, корицу, новые знакомства с интересными настоящими людьми, книги с глубоким смыслом и без оного. И всякие милые глупости типа кофе из кофемата. И насыщенно-алые розы, и разговорчивые деревья, и рыжих котов, похожих на полосатое пушистое солнце. И крупнокалиберные винтовки. И свою плюшевую Грелльку.
Пожалуй, люблю.

@настроение: неясное

@темы: просто так

---

Интегра в Стране Чудес, глава 5

Глава 5. Безумное чаепитие.

Автор: Tasare Cheshire Cat
Персонажи: большая часть персонажей Хеллсинга, Интегра основная. Кроссовер.
Жанр: сюрреализм
Все права на «Хеллсинг» и его героев принадлежат Коте Хирано, авторство Алисы в Стране Чудес, думаю, все и так знают.

От автора: видимо, это предпоследняя глава. В ней наконец-то появляется Алукард)
Когда закончу с этим фиком, клятвенно обещаю сесть за ФБ-шные.
P.S. Если что-то не так будет с абзацами, пришите, все исправим! Почему-то сегодня он опять выделываться начал(

Глава 5. Безумное чаепитие

Светловолосый мальчишка сидит на самом верху, там, где плотная обшивка пробита и ее кусок, уродливо деформированный фатальным для дирижабля ударом, отогнулся. Жесткие ребра, вмятые вовнутрь, служат теперь Коту замечательным местом для отдыха. Он, лениво закинув ногу на ногу, слегка раскачивается на металлических балках, видимо, совершенно не пугаясь такой высоты. Чеширский кот улыбается загадочно и широко в ответ на недвусмысленное предложение Интегры. Леди Хеллсинг даже думает, что если бы все-таки за этим последовал выстрел, то улыбка наверняка осталась бы на своем месте как ни в чем не бывало. Хотя, пожалуй, улыбка без кота - зрелище из ряда вон выходящее, даже для такого искушенного зрителя, как она.
- Ну что же вы так неприветливы, леди? Неужели не рады меня видеть? - Кот откидывается назад, будто хочет рассмотреть за своей спиной здоровенную трещину в обшивке.
- Сейчас я тебе продемонстрирую, насколько я рада встретить тебя снова, - Интегра произносит это с таким чувством, что, кажется, курок под ее пальцем вот-вот дрогнет самостоятельно. Кот счастливо жмурится, видимо, припоминая обстоятельства их прошлой встречи и ласково мурлычет:
- Ах, значит вы обиделись на мою невинную шутку? Бросьте, леди, вам это не к лицу.
Интегра усмехается, удивляясь про себя такой безграничной наглости, и опускает пистолет.
- И что же ты здесь забыл тогда? - спрашивает она чуть более дружелюбно.
Чеширский кот слегка склоняет голову набок и забавно шевелит острыми треугольными ушками. Одна светлая прядь падает ему на глаза, но Интегра видит, что он изучает ее из-под густой челки. Потом мальчишка смахивает волосы и бросает на леди Хеллсинг озорной испытующий взгляд, будто прикидывая, отвечать ей все-таки или нет.
- А кто вам сказал, что я здесь?
Интегра возмущенно дымит сигариллой, понимая, что вот сейчас разговор может отклониться в совершенно бесполезную ей сторону. Но, когда она готова уже высказаться по этому поводу, Чеширский Кот, осторожно покосившись на ее пистолет, все же решает поправиться.
- Хотя, вероятно, вы правы, может быть и здесь... - слегка недовольно бубнит он себе под нос. - Я еще окончательно не решил!
Мальчишка дарит ее новую ослепительно-клыкастую улыбку. Интегра прислоняется к стене, скрестив руки на груди.
- Мне кажется, или я в этот раз вовремя? - непринужденно спрашивает она, поправляя опять съехавшие очки.
Чеширский Кот открывает было рот, чтобы что-то ей возразить, но внезапно решает промолчать. Он хмурит брови, недоверчиво косится на нее, словно забыв, что ему хотелось ответить. Затем он задумчиво чешет затылок. И, когда Интегра уже начинает подозревать неладное в самом вопросе, восторженно-наигранно восклицает:
- Вы знаете, Белый Кролик просил вам кое-что передать!
Интегра мгновенно теряет все свое напускное спокойствие, отталкиваясь от стены и делая пару шагов по направлению к Чеширскому коту.
- Он был здесь? - ей приходится запрокидывать голову, чтобы смотреть прямо на собеседника, но она даже не чувствует как шея начинает затекать.
- Не так быстро, леди, - ласково мурлычет Чеширский кот и грозит ей пальцем. - Всему свое ВРЕМЯ...
Последнее слово мальчишка выделяет особо, сделав на нем какой-то снисходительно-насмешливый акцент.
Он достает из нагрудного кармана небольшой блестящий предмет на длинной тонкой цепочке. Взяв ее за самый конец, Кот спускает свою находку вниз почти на уровень глаз Интегры. Леди Хеллсинг приходится подождать, пока предмет прекратит свое размеренное маятникообразное движение, чтобы рассмотреть его.
Находка оказывается простыми карманными часами. Интегра протягивает руку, чтобы коснуться их, но Кот мягко уводит цепочку вверх. Вместе с цепочкой от нее ускользают и сами часы.
- Это ведь настоящий Adolf Lunser, - мальчишка кладет их себе на руку, любуясь гравировкой на крышечке. - Замечательная работа.
Не желая терять ни секунды, леди Хеллсинг быстрым точным движением вскидывает пистолет. Пуля, царапнув манжету белоснежных перчаток Кота, жадно впивается в стену.
Мальчишка, подпрыгнув на месте, словно ужаленный, прижимает уши и испуганно шипит на Интегру, как и подобает настоящему представителю семейства кошачьих. Правда, все это скорее от неожиданности, чем от реального страха перед вооруженным противником.
Леди Хеллсинг ловко подхватывает изящные легкие часики. Цепочка уютно сворачивается на ладони маленькой мельхиоровой змейкой.
Злобный блеск, промелькнувший было в алых глазах мальчишки, сменяется привычным ему насмешливо-снисходительным выражением.
- Как нехорошо с вашей стороны, - его голос, резкий, жестокий сейчас сильно контрастирует с приятной внешностью.
Интегра только хмыкает в ответ на это замечание, а затем осторожно нажимает на маленькую кнопочку на гладком покатом боку корпуса. Аккуратная тонкая крышечка охотно откидывается, и леди Хеллсинг видит перед собой слегка фосфоресцирующий циферблат. Предательская острая стрелка указывает на без пяти минут шесть. Леди Хеллсинг резко становится гораздо труднее дышать, но она только молча стискивает зубы.
Чеширский Кот, бесконечно довольный своей шуткой, негромко хохочет при виде ее лица. Он вскакивает на ноги с легкостью, достойной лучшего из акробатов, теперь он почти упирается головой в потолок. Кончики его подвижных ушей то и дело задевают неровные края разломанной крыши.
- Я же предупреждал, Хеллсинг, что ты должна найти Белого Кролика до шести? - он хихикает, расхаживая по тонким изогнутым ребрам как по стропам.- И ведь осталось не так много времени, верно? Так что же ты будешь делать теперь?
- Вот зачем нужен был этот разговор... Шкодливое создание... - с затаенной ненавистью произносит Интегра, вмиг понимая, что Коту удалось провести ее и во второй раз.
Она захлопывает крышечку и опускает часы к себе в карман пиджака. Кот, который, казалось бы, не может усидеть на одном месте и секунды, беспрестанно вертится, то и дело поглядывая на Интегру.
Заметив, что она закончила созерцать часы, он, схватившись за край выломанной обшивки, подтягивается на ней и произносит:
- Шлю вам приветствия от Червоной Королевы, леди! - Кот хитро подмигивает ей и в последний раз смотрит на нее с нескрываемым весельем. - Счастливо оставаться, Хеллсинг!
Интегра тушит остаток сигариллы прямо об обшивку. Ей больше нечего ему сказать.
Не дожидаюсь ответа, Чеширский Кот подтягивается, держась за край проломленного потолка и, еще раз мелькнув ослепительной улыбкой, исчезает на крыше дирижабля.
Интегра медленно прислоняется к стене и, откинув назад гудящую, как пчелиный рой, голову, закрывает глаза. Пять минут - немного для подвига. Но все же больше, чем совсем ничего.
- Кстати, а что случилось с Герцогиней? - звонкий голос Кота нарушает окружившую леди Хеллсинг тишину.
Она с удивлением смотрит на него, будто не верит, что Коту хватило наглости вернуться, а затем спокойно отвечает:
- Кажется, Королева приказала ее казнить.
Чеширский Кот, голова которого любопытно торчит из разбитой крыши, коротко произносит:
- Так я и думал.
И снова исчезает. Наверху слышатся его легкие, почти осторожные шаги, тут же смолкающие для Интегры.
Леди Хеллсинг нащупывает в кармане часы, тянет за цепочку, чтобы достать их, но затем отпускает. Она одиноко стоит у стены в коридоре, на верном пути к своей желанной цели, без права на проигрыш.
Интегра Хеллсинг так и не решается посмотреть, сколько времени у нее осталось.
Она тщательно отряхивает пиджак, словно пытается избавится заодно и от лишних сомнений, и уверенно направляется дальше, постепенно переходя с быстрого шага на бег.
Интегра проходит мимо нескольких поворотов, призывно подмигивающих уцелевшими лампами аварийного освещения, она игнорирует распахнутые настежь каюты и подсобки, охотно предлагающие ей свои нехитрые тайны.
Теперь Интегра Хеллсинг останавливается только перед широкой двустворчатой дверью из благородного дуба, останавливается для того, чтобы в следующую минуту с усилием распахнуть их. Двери оглушительно важно ударяют по стенам, и открывают перед своей мучительницей любопытное зрелище в виде обширной обеденной залы. Бесконечно длинный стол здесь накрыт, без сомнений, к вечернему чаю. За ним Интегра успевает разглядеть спящую в обнимку с мушкетом темноволосую девушку и облокотившегося на нее мужчину чудаковатой наружности в потрепанном белом халате.
Но, прежде, чем она успевает что-либо сказать, обзор ей закрывает высокий нескладный джентльмен в алом плаще старомодного кроя и широкополой красной шляпе ему в тон.
Он ловит ее взгляд, и она с готовностью, как завороженная, смотрит в его багряно-красные, как небо над городом, бездонные глаза. Он улыбается ей, приветливо, но подчеркнуто-вежливо, без лишней фамильярности, и ей кажется, как будто до этого, где-то за пеплом и кровью, они уже были знакомы очень давно.
Если бы ее попросили сейчас описать этого мужчину одним словом, она бы, пожалуй назвала его "необычным". Интегре кажется, что в столь скромном наборе букв можно с легкостью уместить и высокий до странности рост, и пронзительно-алые глаза, и даже жутковатые клыки.
Джентльмен галантно снимает перед ней шляпу и произносит:
- Сожалею, что вы так поздно, леди Хеллсинг, мест уже нет.
Интегра подозрительно косится на многочисленные стулья, столпившиеся по обе стороны от стола, и осторожно пытается возразить:
- Но, по-моему, здесь вполне достаточно мест...
- Как грубо с твоей стороны навязывать нам свою компанию! - в полголоса, видимо, опасаясь, что Шляпник его услышит, фыркает Доктор.
- Грубо... Грубо.. - еле слышно вторит ему во сне девушка и пытается перевернуться на другой бок.
При этом ей сильно мешает мушкет, но, вместо того, чтобы его отпустить, она только крепче прижимает его к себе. Шляпник, насторожившись, мягко произносит, обращаясь к Интегре:
- Прошу меня извинить, миледи...
Интегра слегка кивает в ответ. Она не успевает заметить, как он выхватывает пистолет, что уж там, она даже не может понять, в какую секунду ее собеседник резко разворачивается к столу. Леди Хеллсинг только слышит звонкие выстрелы и недоуменно наблюдает за тем, как изящные фарфоровые чашечки разлетаются в дребезги одна за другой. Остатки чая пятнают и без того замусоленную скатерть, осколки прокладывают хрупкую дорожку от одного края стола прямо до сидящего у другого конца Доктора.
Воцаряется кромешная тишина. Заварка печально капает с расколотого чайника на пол. Последняя уцелевшая чашечка, отделяющая не в меру болтливого чаевника от неминуемой пули в лоб, звонко дрожит на своем крохотном блюдце. Глаза Доктора медленно сходятся в кучку, когда тот опускает на нее свой рассеянный взгляд.
- ...Наш друг немного несдержан, - все с той же спокойной улыбкой заканчивает предложение Шляпник, пряча массивный черный пистолет во внутренний карман своего алого плаща. Интегра слегка задерживает взгляд на его руках - на тыльной стороне перчаток Шляпника, в переплетении гибких нитей узора, ей чудится какой-то знакомый до боли символ. Леди Хеллсинг гонит наваждение прочь от себя. Доктор пытается что-то произнести, но у него это получается из рук вон плохо.
- Он всего лишь наш бедный До-до-Доктор, - передразнивает Шляпник заикающегося мужчину. - Но безумен, как Мартовский Заяц, увы. Так что, не держите на него зла.
Интегра сдержанно кивает еще раз, пообещав себе при этом вообще не раскрывать рот лишний раз в присутствии Шляпника.
- Рад, что вы прониклись ситуацией, - иронично бросает он на этот раз.
Интегра проходит мимо него и присаживается за стол рядом со спящей девушкой, которая при этом встрепенулась и пропела сквозь сон:
- Wir stellen den britischen Lowen
Zum letzten entscheidenden Schlag.
Bomben! Bomben!
Bomben auf Engeland!
Интегра морщится, услышав немецкий. И это не остается незамеченным для Шляпника.
- Кто-нибудь, ущипните Соню! - требовательно произносит он.
Доктор мелко дрожит при звуках его раскатистого голоса и без лишних промедлений выполняет просьбу. Девушка замолкает.
- Не хотите ли чая? - любезно спрашивает Интегру Шляпник. Он берет в руку одну из уцелевших чашечек и, демонстрируя всем присутствующим ее блестящий бок с тонким золотистым узором, медленно сжимает руку в кулак. Чашечка лопается с неприятным хрустом. Шляпник стряхивает осколки на пол.
- Благодарю вас, но я, пожалуй, откажусь, - как можно спокойнее произносит Интегра, все еще не в силах отвести глаз от остатков чашки.
"Если они пьют чай, значит уже шесть часов, а это означает я точно опоздала".
- Она не хочет чаю! Вы слышали? Наверняка у нее сотрясение мозга! - восклицает Доктор и доверительным тоном спрашивает у сбитой с толку Интегры: - Вы хорошо себя чувствуете? Голова не кружится? Не болит? Вы помните, как сюда попали?
Леди Хеллсинг, у которой от его пронзительного голоса уже действительно начинает болеть голова, возмущенно вскрикивает:
- Да нет у меня никакого сотрясения!
Она встает из-за стола, стул с характерным скрипом отодвигается назад.
- Извините, но мне уже пора, я сильно спешу. И у меня уже нет времени на чай, - вежливо обращается она к Шляпнику. И ей совсем не нравится, как по-кошачьи хищно сверкают его глаза из-под угольно-черной челки. Но, прежде, чем тот успевает что-нибудь сказать, Доктор снова подает голос:
- Можете не беспокоиться, тут его тоже нет.
Интегра удивленно смотрит в его сторону и осторожно переспрашивает:
- Кого нет? Белого Кролика?
- Да нет же, глупышка, - тихонько произносит Соня, приподнимаясь на локтях и смотрит на Интегру абсолютно ясными синими глазами. - У нас тоже совсем нет твоего времени.
Она, опирась на мушкет, откидывается на стуле и, немного раскачиваясь, напевает:
- Шляпник поссорился с ним еще давным-давно. И теперь мы здесь постоянно вынуждены пить чай.
Она тяжело вздыхает и начинает бормотать себе что-то под нос по-немецки.
- Но вам действительно пора идти, - продолжает вместо девушки Шляпник и тоже встает из-за стола. - Вы же не хотите опоздать на крокет у Червоной Королевы? Поверьте, мне, там есть на что посмотреть.
Он обходит стол, приближаясь к Интегре. И ей, вроде бы без всякой видимой на то причины, становится страшно. Наверное, очень уж угрожающе он идет.
- Я тоже буду присутствовать на этом приеме. И вам посоветую придти вовремя.
Шляпник останавливается возле нее и кивает на дверь в противоположном конце обеденной залы.
- Пойдемте.
Они проходят вдоль длинного стола, усыпанного фарфоровыми осколками, мимо Сони и мимо Мартовского Доктора. У самой двери Шляпник замедляет шаг и, чуть склонившись к уху леди Хеллсинг, шепчет ей:
- Не беспокойтесь, миледи. Вы догоните Белого Кролика, как только повстречаете Белую Королеву.
Интегра смотрит на него снизу вверх и спрашивает:
- Но как же я ее узнаю?
- Ха! Она еще спрашивает, как ее узнает! - подхватывает Доктор, который, без сомнения, прекрасно слышит весь их разговор.
Интегра недовольно косится на него. Но Шляпник, видимо, решает не обращать на это никакого внимания.
- Не беспокойтесь, вы ее ни с кем не перепутаете. Тем более, что вы с ней очень похожи. Примерно, как ворон и письменный стол, - успокаивает ее Шляпник.
Интегра пожимает плечами, понимая, что дальнейшие расспросы будут лишены всякого смысла.
- И да, кстати, как вы собралисьвы же не собираетесь идти на прием в таком виде? - Интегра вздрагивает от этого вопроса и недовольно смотрит на своего собеседника. Но он, игнорируя ее взгляд, продолжает в том же духе. - Вам необходимо повязать галстук. Иначе вы рискуете произвести плохое впечатление.
Он снимает ярко-алую ленту со своей шеи и аккуратно завязывает ее Интегре. Шляпник расправляет галстук на груди леди Хеллсинг и, наконец, произносит:
- Вот так совсем другое дело! Теперь можете идти.
Интегра, спокойно вынесшая весь этот балаган, как ни в чем не бывало кивает ему в знак благодарности и выходит из комнаты.

@музыка: bomben auf Engeland!

@темы: hellsing, фанфики, интегра в стране чудес

---

come, Josephine...

... и блаженная тишина в голове. Наконец-то...

@музыка: Mair Brennan Come Josephine in my flying machine

@темы: просто так

---

Интегра в Стране Чудес, глава 4

Глава 4, в которой Интегре дают ценный совет

Автор: Tasare Cheshire Cat
Персонажи: большая часть персонажей Хеллсинга, Интегра основная. Кроссовер.
Жанр: сюрреализм
Все права на «Хеллсинг» и его героев принадлежат Коте Хирано.

Интегра Хеллсинг продолжает свой путь и цель ее уже совсем близка.


Интегра Хеллсинг переходит рубеж из битого камня и блестящих осколков фонарного стекла навстречу сильному, пронизывающему до самых потаенных мыслей, ветру. За краткий миг их случайной встречи он успевает взметнуть белоснежным вихрем ее длинные и уже немного спутанные волосы. Интегра откидывает их с глаз, словно пытается вежливо, но настойчиво показать своему попутчику, что она недовольна таким фамильярным обращением. Тогда ветер мягко отводит светлые пряди от ее гордого лица со строгими правильными чертами, не отваживаясь больше настаивать на своем.
Тем временем перед леди Хеллсинг охотно распахивает дружеские объятья одинокая выжженная площадь. Интегра помнит, но не может узнать это место. В ее памяти город представляется совсем другим: ярким, чистым и наполненным живой какофонией звуков. А здесь тяжелая могильная тишина переходит в треск пламени, пожирающего древние кости города. Где-то далеко в прошлом остались парки, площади и нестройные ряды аккуратных пестрых домов. Здесь ее встречают бесконечные горные цепи продрогших от собственной боли руин. Они обжигают ее спину нездоровым, горячим дыханием.
Заслышав ее шаги, город только поднимает мутные глаза пустых перебитых окошек, как величественный зверь, утративший былую мощь. Он не смотрит на нее как на свою последнюю надежду, нет в них и покорного ожидания желанного конца. Город смотрит сквозь Интегру, принимая ее за одну из своей бесчисленной армии призраков.
Интегра Хеллсинг не пытается больше доверять своей памяти, она предпочитает, чтобы город вел ее сам, отдавая последнюю дань их долгой дружбе. Теперь она приближается к своему логическому завершению. Интегра Хеллсинг принимает такой расклад без лишних сожалений, в конце-концов, они сражались за правое дело. Вместе.
Посреди площади, уходя вниз на значительную глубину, пролегает широкая борозда раскуроченных вздыбленных плит. Она тянется до самой середины, противоположным концом упираясь в перевернутый автомобиль. Он напоминает Интегре большую ленивую черепаху, улегшуюся на спину, чтобы передохнуть. От машины исходит тяжелый, противный запах жженой резины. Так пахнут перегревшиеся покрышки, когда приходится до отказа вдавливать педаль тормоза, стирая шины о шершавый асфальт. Рядом уткнулся блестящим капотом в землю второй автомобиль: шикарный, цвета призрачно-белого серебра, Роллс-Ройс с растреснутым лобовым стеклом. В отличие от соседа, он крепко стоит на ногах, тесно прижимаясь теплым, обгоревшим боком к своему металлическому собрату. Роллс-Ройс щурится в пустоту единственной уцелевшей фарой. Колеса его спущены, а литые хромированные диски погнуты почти до квадратной формы. Только коленопреклоненная богиня Ника на его поцарапанном носу, изящно подогнув свои тонкие ножки, упрямо вглядывается в горизонт, словно тщетно пытается разглядеть там приближающуюся победу.
"Роллс-Ройс - самый дорогой и самый экономичный автомобиль в мире!" - эхом откликаются в голове строки рекламного слогана из далекого беспечного прошлого.
Автомобиль впереди возвышается как памятник всей небывалой роскоши погибшего города, за одну ночь превратившуюся в бесполезный беспомощный хлам.
Интегра Хеллсинг, забывая о спешке, сбавляет здесь шаг и останавливается. Она смотрит вверх, словно желая убедиться в том, что небеса до сих пор не желают подать ей какой-нибудь осмысленный знак. Обломки домов смыкаются вокруг площади плотным капканом обугленных руин, которые внимательно следят за Интегрой, так ей, по крайней мере, кажется. Они только что не перешептываются между собой, видимо, не желая быть уличенными ею в столь неприличном поведении. Интегре неприятно это ощущение, как неприятен теперь весь окружающий пейзаж.
Тихо скрипит крыша мертвого Роллс-Ройса, она оборачивается на этот звук и встречается взглядом с худощавым черноволосым мальчишкой, лет пятнадцати на вид. Он, лежа на теплом прогнувшимся металле, невозмутимо курит, закинув ногу на ногу и пуская в распахнутое до отказа багряное небо дымные колечки.
- У леди скорбный экипаж с шестеркой лошадей.
У леди Черный гончий пес, бегущий перед ней... - нараспев декламирует мальчишка, адресуя эти строки не то Интегре, не то окружающему ее миру.
Он усмехается своим же словам и лукаво подмигивает леди Хеллсинг:
- Ну и где же ваш гончий теперь?
Затем мальчишка отворачивается к небу, продолжая напевать себе под нос, словно его совершенно не интересует ответ Интегры. Леди Хеллсинг возмущенно фыркает, но умело выдает это за кашель, не желая показывать, что ей совершенно не понравился тон собеседника. Она думает о том, как легко и непринужденно здесь каждый сокращает дистанцию при желании.
- Может, прежде чем задавать такие вопросы, было бы вежливым представиться? - обращается она к нему. И хотя она по-прежнему предельно вежлива, тон ее строже обычного.
Мальчишка даже не смотрит в сторону собеседницы, будто всерьез задумавшись над ее словами.
- Вы, кажется, что-то здесь потеряли? - наконец спрашивает он совершенно невпопад и щурится так хитро, что леди Хеллсинг не сомневается ни минуты, в том, что он отлично себе представляет, с какой целью она здесь могла появиться. Поэтому она игнорирует его вопрос и чуть повышает голос, властно спрашивая:
- Ты кто такой?
Мальчишка отчего-то вздрагивает, услышав эти слова, и недовольно смотрит на леди Хеллсинг, а затем медленно, с расстановкой произносит:
- Сейчас нам гораздо важнее, кто ты такая.
Он неубедительно, почти издевательски, улыбается и отворачивается, затягиваясь сигаретой. Интегра начинает даже подозревать, что мальчишка нарочно избегает ее взгляда.
- На самом деле.. - неуверенно начинает он, не дожидаясь ответа. - кто я такой, уже не имеет никакого значения. Неважно, даже в сущности, кем я был до этого...
Он замолкает на мгновение, выдыхая дым, и произносит:
- Просто очередная гусеница, никчемное насекомое на стебле этого изменчивого мироздания. Пародия на гордое и независимое существо.
Теперь Интегра Хеллсинг удивленно вскидывает бровь.
- Очень жаль. Наверное, незавидная роль, - коротко, почти без интереса бросает она.
Мальчишка задумчиво смотрит в небо, словно ищет там ответ. Он ловко перехватывает сигарету, Интегра завороженно следит, как хищно блестят стальные колечки, венчающие каждый палец его обрезанных черных перчаток.
- А кто вам сказал, что я жалею об этом? - его вопрос целеноправленно устремляется мимо Интегры в пустоту, а взгляд наконец-то приходится глаза в глаза. Там леди Хеллсинг читает бесконечное удивление, граничащие почти что со злобой.
- Скажем так, - произносит он, стряхивая пепел на погнутую крышу автомобиля, который выделяется в окружающем полумраке мертвенно-бледным потусторонним сиянием. - Я откусил под конец не с той стороны гриба. И теперь моя карта будет бита. Вот и все. Просто, как теорема Ферма.
Интегра Хеллсинг молча качает головой в ответ на эти слова, а мальчишка тем временем продолжает:
- Хотя, как знать, может именно этой презренной гусенице удастся перехитрить мироздание и стать настоящим Шинигами...
Интегра думает о том, что ее собеседник, в принципе, совсем не нуждается в том, чтобы его понимали. Или слушали. Поэтому она опять молча соглашается с ним.
- Позвольте дать вам один совет, леди, - обращается он, видимо польщенный таким пристальным вниманием с ее стороны.
Интегра выжидательно переводит на него до неприятного холодный взгляд. Мальчишка затягивается в последний раз и тушит сигарету о металлическую поверхность автомобиля. Его темные блестящие глаза загадочно сверкают в полумраке, а слова звучат подобно угрозе:
- Всегда держите себя в руках. А иначе, вы можете плохо закончить.
Мальчишка приподнимается на руке, чтобы усесться поудобнее на крыше, и, наконец, свешивает ноги, беспечно болтая теперь ими прямо перед Интегрой.
Он втягивает носом ночной воздух, наполненный ароматами, во все времена сопутствовавшими испорченной технике, и мечтательно добавляет:
- Как я...
Потом, покачав головой, нравоучительно цокает языком, словно припоминая что-то из ряда вон выходящее.
- Или Его Высокопреосвященство Незадачливый Архиепископ...
Интегра удивленно смотрит на него, и ее не покидает ощущение, что мальчишка чересчур осведомлен для случайного встречного. При упоминании Архиепископа в памяти возникают смутные и во многом чужие ей образы, поэтому леди Хеллсинг переспрашивает:
- Архиепископ?
- Да, миледи, - злорадно протягивает мальчишка, уперев слегка безумный взгляд в не по-ночному светлое небо. - Архиепископ...
Затем он склоняет голову набок и негромко напевает:
- Шалтай-Болтай сидел на стене,
Шалтай-Болтай свалился во сне...
Интегра тихо, одними губами, вторит ему:
- И вся папская конница,
И вся папская рать...
- Не могут Шалтая-Болтая собрать! - торжественно повышает голос, заканчивая на этом песню, мальчишка и добавляет: - Ну вот, а делаете вид, что не знали об этом...
Его глаза лихорадочно блестят, вызывая у Интегры неоднозначные чувства. Что-то вроде одобрения с оттенком легкой брезгливости.
- Ну что ж, - мальчишка со вздохом укладывается опять на крыше, подложив руки под голову. - Мы прекрасно спели вместе. И мне, признаюсь вам честно, даже будет жаль расставаться теперь.
Интегра понимающе кивает в ответ. Она не расспрашивает его о дороге, словно знает, что это лишено всякого смысла. Даже если бы ее собеседник знал, куда идти, то навряд ли подсказал бы ей.
И сама леди Хеллсинг отнюдь не сожалеет о предстоящей разлуке, здраво рассудив, что у каждого в этой жизни свой выбор.
Она отходит на пару шагов от болезненно-блеклого Роллс-Ройса. Мальчишка не оглядывается на нее.
Но когда Интегра достает сигариллу и закуривает, задумчиво глядя в сторону своего единственно верного, пролегающего через площадь, пути, вдруг с нескрываемой грустью произносит:
- Прощайте, моя госпожа!
Ей хочется сказать ему что-то, но слова теряются, пеплом слетая с прогорающей сигариллы.
"Прощай! ... и умри".
Она молчит, потому что четко ощущает пролегающую между ними границу, которая стократно глубже той, что разделяет площадь. Что-то, что могло породнить их где-то совсем в другой жизни, давным-давно сгорело в этом городе вместе с бессчетными надеждами на рассвет. Доверие, начавшее незаметно обугливаться от близости беспощадного пламени, ярко вспыхнуло, осветив собой горькое одиночество Интегры Хеллсинг.
Она снова стряхивает пепел, после чего безмолвно и спешно направляется прочь, дальше по обломкам своего бесполезного прошлого.
Интегра Хеллсинг переступает последнюю черту, замыкающую почти идеальный квадрат плит, покрывающих оставленную позади площадь. Теперь, когда та за спиной, идти становится необычно легко. Она покидает и это поле битвы, потому что оно предназначено совсем не ей.
Дорога в обрамлении высоких и кажущихся тонкими и хрупкими кольев будто сама с готовностью подставляет свою упругую крутую спину, не в силах выдержать томительного ожидания шагов леди Хеллсинг. Дорога знает, что бы ни случилось - Интегра пойдет вперед.
Распадается каленый кирпич старинных построек, трещат плотно сомкнутые плиты под ногами: Интегра Хеллсинг уверенно входит в эпицентр вальяжно раскинувшейся вокруг грандиозной по своим масштабам катастрофы.
Город провожает ее голодным усталым взглядом покосившихся при бомбежке домов. Безмолвные зрители - гротескные темные здания уже заняли свои места, тусклый прожектор горбатого фонаря выхватил стройную фигуру леди из предначальной тьмы. Интегра Хеллсинг всходит на сцену с гордо поднятой головой, с твердым намерением сыграть главную роль в этом затянувшемся спектакле. С предвкушением последнего, решающего акта. Она - воплощенное спокойствие посреди бескрайнего простора обезумевшего от крови города.
Площадь выдвигает на передний план новые декорации - широкий проспект, перекрытый массивной тушей дирижабля, скинутого разъяренными небесами на землю. Он подобен тяжелому хтоническому чудовищу, которое даже будучи мертвым способно внушать суеверный ужас в сердца своих врагов. Сквозь плотную ткань его обшивки продираются стальные ребра разломанного каркаса, там где конструкция не выдержалаа столкновения с жестким камнем погибнувших в неравном бою зданий.
Как жуткий дракон, раскрывший в пол-горизонта зубастую пасть, дирижабль откинул трап, чтобы продемонстровать публике свои металлические внутренности. Предчувствие беды отравляет воздух дыханием поверженного чудовища на многие мили вокруг. Это зрелище смогло бы остановить кого угодно, но только не Интегру Хеллсинг.
Она заходит внутрь и видит длинный прямой, как стрела, коридор, который, без сомнений, приведет ее к заветной цели. В обхватившем ее со всех сторон полумраке выделяется только тлеющий кончик сигариллы. Интегра Хеллсинг улыбается своему отражению на зеркально-гладкой панели внутренней отделки дирижабля. История близится к своему логическому завершению, сказка рассказана почти до конца.
Откуда-то сверху слышится неясный шорох, а затем до неприятного знакомый голос насмешливо произносит:
- Неужели мы снова встретились, фройляйн? Подумать только - какая удача!
Интегра вовсе не уверена, что зубовный скрежет приличествует истинной леди.
Этот восторженный тон, раздражающая манера слегка растягивать слова навевают воспоминания о событиях не столь давних.
Леди Хеллсинг, не медля ни секунды, выхватывает пистолет и взводит приятно дрогнувший под пальцем курок. Деловито попыхивая сигариллой, она наставляет дуло прямо на появившее словно изнеоткуда существо.
- А ты не зевай, и удача настигнет тебя прямо сейчас, Чеширский кот. Без лишнего промедления.

@настроение: приподнятое)

@темы: hellsing, фанфики, интегра в стране чудес

---

Литературное

Дочитала М. Пьюзо "Крестный отец". Ну, что сказать, я под впечатлением от этой книги, как минимум потому что это тот самый случай, когда я приобрела там, где не ожидала.
Тема изначально не выглядела близкой мне, но я удивительно быстро втянулась. Книга совершенно замечательная, читалась на одном дыхании.
Прочитала с огромным удовольствием, невозможно было оторваться от описания такого удивительного мира, где важные благородные мафиози представляют собой нечто гораздо более справедливое, чем закон и строят на глазах у законников свое собственное государство, в котором каждый из них царь и Бог.
В этом государстве безграничная честность и прямота соседствуют с такими непривлекательными вещами, как торговля наркотиками и убийства. И мир их таков, что, сколько бы человек ни пытался убежать от него, если уже ему довелось соприкоснуться с таким государством, то он оказывается повязанным на всю жизнь.
Каждый их них по-своему прав, но это вовсе не делает их менее виновными. И каждый друг способен оказаться врагом, если такова будет выгода.
Короче, я тут слишком пафосно распинаюсь, конечно, но книга действительно стоит того, чтобы ее прочитать.

А еще я всю жизнь думала, что "мафия" переводится как "семья". Оказывается, это "убежище")

@темы: книги, просто так

---

ММОРПГ

xxx: А у нас на кухне каждое утро собираются свидетели диаблы и обсуждают вечерний дроп...

Да, были времена, когда и на моей кухне собирались свидетели Варкрафта и обсуждали вечерний (ночной, утренний, дневной...) дроп.
Это были сплошь великие и прославленные воины, равных которым не было и уже не будет. Им не страшны были кровожадные драконы, неприступные башни и крепости Ледяной Цитадели, и сам всесильный Король-Лич. Они бесстрашно топтали знойные пески Аутлэнда, прорубались сквозь бескрайнюю ледяную пустыню Нортренда и никогда не останавливались на полпути, ежели дорога сулила хороший лут. Они сражались на просторах Азерота и гибли при штурме Оргиммара в неравной битве с врагом во славу Альянса. Они всегда проходили данжи до конца, даже если "завтра понедельник, а уже четыре утра".
Они выходили на арену без хилера против двух паладосов, со словами проклятий на устах.
И слава о них облетела весь Азерот и прилежащие к нему земли.

А потом серв стал часто падать, его закрыли на ремонт и прославленные воины покинули его, устремив свои взоры на более благодатную почву для подвигов. Кто-то из них пошел дальше своей дорогой, кто-то исчез навсегда... Но одно я знаю точно - никогда больше они уже не сражались вместе.

@настроение: ностальгическое

@темы: просто так, варкрафт

---

The Theatre of Shadows (на данный момент в стадии написания)

Автор: Tasare Cheshire Cat
Персонажи: Алукард/Интегра, остальные эпизодически.
Категория: джен
Все права на «Хеллсинг» и его героев принадлежат Коте Хирано.

К первой главе прилагалась иллюстрация. Художник я весьма посредственный, поэтому строго прошу не судить) А еще, Хеллсинг такой Хеллсинг, поэтому автора иногда прошибает на пафос, может даже чрезмерно местами)



Chapter 1. Battlefield

I'm your dream, mind astray,
I'm your eyes while you're away,
I'm your pain while you repay,
You know it's sad but true.

I'm your truth, telling lies,
I'm your reasoned alibis,
I'm inside open your eyes,
I'm you.
Metallica "Sad but true"

На фоне заката, рваной раной пересекающего беспечно-светлое небо, вампир возвышается массивной, устрашающей фигурой. Закатное солнце стекает по алой ткани плаща, меняя цвета на торжественный пурпур и золото, отчего кажется, будто он принадлежит небу, хотя бы отчасти. Или небо принадлежит ему, заключая свое отражение в оправе оранжевых очков. Конечно, на самом деле такое впечатление - абсолютная ложь от и до, ведь только леди с обманчиво-ледяным взглядом может заявлять свои права на этого вампира. Леди, что стоит рядом с ним и даже не смотрит на своего слугу, предпочитая ему бескрайний простор угасающего дня.
Горизонт впереди сияет ослепительным алым огнем. Тяжелое, цвета расплавленного золота, солнце подпирает лучами низкие облака. Они стремятся быть ближе к нему, тесно прижимаясь прогретыми боками, чтобы успеть урвать еще хоть немного тепла напоследок.
Алукард щурится, словно ему неприятно смотреть на солнечный свет даже сквозь очки.
Интегра напряженно вглядывается в небо и хмурится своим мыслям в тишине. Она задумчива и бесстрастна, полностью поглощенная то ли открывающимся отсюда видом, то ли какими-то своими заботами. Присутствие Алукарда нисколько не отвлекает ее. А может быть, она попросту настолько привыкла к вампиру, что не обратила бы внимания даже на самый пристальный взгляд с его стороны. Так уж вышло, что он всегда будет тенью на ее солнце.
Интегра сдержанно улыбается. "Всегда". Такое страшное слово, есть в нем какая-то мрачная, гранитная монументальность. Оно звучит как приговор и отдает неизбежностью. А ведь были времена, когда сама мысль, что Алукард может стать неотъемлемой частью ее жизни, вызывала легкую панику. Сейчас на удивление легко думать об этом, как будто прошедшее время что-то смогло изменить. Изменило ли оно хоть что-нибудь на самом деле - сложно сказать. Иногда, вспоминая себя прежнюю, Интегра готова была признать, что изменилось абсолютно все, а в особенности она сама. Но вскоре эта уверенность пропадала. Единственное, в чем она никогда не сомневалась, так это, что Алукард совершенно точно такой же, как и раньше. Да и с чего бы ему меняться.
Интегра украдкой смотрит на своего слугу, неподвижно замершего рядом. И неожиданно натыкается на ответный взгляд вампира, чуть повернувшего голову в ее сторону, словно спрашивая, чем обязан таким вниманием. Окружающая тишина медленно, но неотвратимо перерастает в неловкую паузу.
- Замечательный вечер, - начинает Интегра, чтобы как-то сгладить это неприятное ощущение.
Алукард, посмотрев куда-то поверх ее головы, снисходительно улыбается.
- Вы абсолютно правы, моя госпожа, - произносит он таким тоном, будто она только что сказала очевидную глупость: - Он замечательный хотя бы тем, что вы решили поговорить со мной о погоде.
Алукард насмешливо заглядывает ей в глаза, и дрожащее закатное солнце, отражаясь на стеклах его очков, кажется, смеется вместе с ним. Интегра, которую совершенно не устраивает быть объектом чьего бы то ни было веселья, холодно смотрит в ответ.
- И о чем же мне стоит говорить с тобой, по твоему мнению? - нотки плохо скрываемого раздражения в ее голосе звонкие, как кубики льда. Сколько уже можно цепляться к ее словам?
К бесконечному удивлению Интегры, Алукард отводит взгляд, не удостоив свою госпожу ответом. Он пристально смотрит вдаль, как будто нарочно игнорируя ее вопрос. И даже становится немного любопытно, в чем причина его неожиданного молчания. На ее памяти этот вампир никогда не отступался от разговора, особенно, если тому было положено такое удачное начало. Ну не с мыслями же он собирается, в конце концов?
Но когда леди Хеллсинг уже готова напомнить о своем присутствии вежливым покашливанием, Алукард вдруг резко, с нарочитой театральностью, разворачивается к ней. Полы плаща живописно разлетаются в стороны, придавая его движению еще больше драматичности. Тряхнув головой так, что с нее чуть не упала шляпа, он откидывает с лица длинную неровную челку. Вытянувшись во весь свой немалый рост и приосанившись, похожий на большую хищную птицу, вампир меряет леди Хеллсинг цепким пронзительным взглядом поверх очков.
- А как же, моя драгоценная госпожа, нравоучительные беседы о превосходстве людей над чудовищами? - Алукард довольно жмурится при этих словах, того и гляди замурлычет. - Как же философские разговоры про долг и войну? Что же вы, моя госпожа, так мелко берете?
Интегра только одобрительно хмыкает, оценив размах представления, идумает, что еще немного и Алукарда вполне можно будет номинировать на Оскар. Она коротко, с интересом, смотрит на него снизу вверх:
- Вот уж не ожидала от тебя подобной банальности... Видимо, это так плохо влияет свежий воздух. Или все же солнце виновато? Может, мне тогда еще спросить, о чем ты думаешь?
Алукард мечтательно улыбается, сверкнув аккуратными, но жуткими клыками, так сладко, что Интегру даже передергивает.
- В таком случае мне стоило бы ответить, что закат сегодня как никогда прекрасен, моя госпожа. Настолько, что напоминает о крови, некогда покрывавшей землю так же щедро, как и свет ненавистного для меня солнца. Эта кровь, втоптанная в пыль столетья назад, пропитала их насквозь, чтобы они никогда не стерлись из памяти, - произносит вампир, под конец понижая голос до восторженного шепота, отлично гармонирующего с колким весельем в его глазах. - Она въелась так глубоко, что теперь жить без нее было бы бессмысленно, практически невозможно...
- Хватит! - прерывает его Интегра, недовольная тем нездоровым энтузиазмом, с которым Алукард схватился за предоставленную идею.
Он укоризненно смотрит на леди Хеллсинг:
- Ну, вам ведь хотелось услышать какую-нибудь банальность?
- Имей в виду, что солнце почти зашло и скоро тебе предстоит приниматься за работу, - Интегра предпочла оставить его последний вопрос без внимания. - Кстати, смею огорчить, пустые разговоры в твои прямые обязанности не входят.
Алукард коротко кланяется и с неподдельным подобострастием в голосе произносит:
- Как пожелает моя госпожа.
Интегра, удивленная тем, что вампир так легко сдался, собирается сказать еще что-то. Но замечает, что совсем рядом с ними одиноко стоит полицейский. И смотрит на них с забавным выражением недоумения и осторожного любопытства на лице, видимо, не решаясь издать ни звука.
Леди Хеллсинг хмурится, отмечая, что вампиру удалось-таки поставить ее в неловкое положение.
- Я вас слушаю, - получается у нее как-то совсем угрожающе, стоило бы на полтона спокойнее.
Офицер опасливо косится в сторону Алукарда, за что вампир припечатывает его тяжелым взглядом. Теперь, когда все внимание обращено на него, полицейский чувствует себя более чем неуютно.
- Ну же, - недовольно поторапливает его Интегра, - вас ведь послали о чем-то мне сообщить?
На самом деле леди Хеллсинг становится даже немного жаль бедолагу-офицера, пытающегося собрать остатки самообладания. Если уже вампир вцепится таким взглядом, то пропадет всякое желание сопротивляться. Она отлично знает, что, направленный куда-то за собеседника, он четко ощущается всем существом. Наверное, если Алукард захотел, то смог бы расправляться с врагами одним этим взглядом.
И Интегра не сомневается, что сейчас вампир вовсе не стремится запугать человека, нет, так ему не интересно. Все делается с расчетом на одного-единственного зрителя.
Полицейский переступает с ноги на ногу, затем уверенно, привычным для себя жестом, поправляет фуражку. Он понимает, что все это с головой выдает его вроде бы ничем не обоснованное волнение, но не в силах что-либо с собой поделать.
- Вам передали, что последние приготовления закончены и можно приступать к ... - Алукард улыбается так, что офицер тут же давится окончанием фразы и даже слегка бледнеет.
- Можете быть свободны, - особенно упирая на последнее слово, вежливо, но твердо произносит Интегра, глядя при этом в сторону вампира.
Полицейский, с опаской посмотрев напоследок на Алукарда, натянуто улыбается и спешит их покинуть, по-видимому, желая как можно быстрее убраться подальше. И, наблюдая, как стремительно тот удаляется от них, Интегра с тоской думает: "Вот после таких случаев и появляются всякие оригинальные слухи".
Выяснять же сейчас отношения с вампиром - дело неблагодарное, тем более совершенно неподходящее для руководителя. Куда там ей, если уж ее предки не смогли из него всю дурь повыбивать. Да и самой Интегре уже слабо верится, что Алукард нарочно напугал этого беднягу. Она-то привыкла к вампиру и порой забывает, насколько неприятным может быть его общество обычным людям.
- Ну что ж, кажется, мне пора идти, - произносит вампир с оттенком легкой грусти в голосе, и не подумав сдвинуться с места, словно предпочитает дождаться реакции Интегры.
Солнце уже целиком скрылось за деревьями, оставив после себя расплывчатый багряный след, залегший широкой полосой у горизонта. Ее цвет, совсем не такой яркий, как прежде, постепенно сходит на нет, рождая границу света и тени. И все небо - огромное оранжевое полотно, затканное пушистыми облаками.
Интегра окидывает взглядом своего слугу, за алый плащ которого прощально цепляются тусклые мягкие блики.
- Можешь отправляться, - тихо, без прежнего задора, говорит она, зная, что он расслышит ее слова в любом случае. Наверное, ей уже достаточно просто громко подумать для этого. - И будь предельно аккуратен.
В ответ - молчаливый полупоклон, Алукард разворачивается и уходит. А Интегра еще долго смотрит ему вслед, даже когда его высокая фигура окончательно скрывается из виду. Теперь с ней остается только осторожное ощущение его незримого присутствия.
А солнце совсем уходит за горизонт, и наступает время теней.



Chapter 2. Mass Effect

Охотясь на чудовищ, опасайся сам стать чудовищем.
И глядя в Бездну помни, что и Бездна смотрит в тебя.
Ф. Ницше

- Не хватало нам еще и проблем с полицией. Объясни мне: зачем? Это шутка такая была? Думаешь это смешно? Смешно?.. - голос Интегры дрожит от гнева, пепел, который она по привычке не перестает стряхивать с прогорающей сигариллы, печально падает на полированную столешницу.
Леди Хеллсинг тщетно пытается успокоиться, чувствуя, что иначе вот-вот сорвется на крик. Она прекрасно понимает, что выяснять отношения нужно спокойно, недаром всегда держит за правило оставлять в стороне эмоции, если дело касается работы.
Еще больше ее раздражает то, что вампир являет собой просто образец спокойствия. Потрясающая невозмутимость, словно и не о нем речь идет. Хорошо, хоть глаза опустил, а то она бы точно не выдержала его вечно нахального взгляда. А по-другому он никогда и не смотрит!
Вот и сейчас он терпеливо ждет, пока она замолчит, навряд ли придавая большое значение ее словам. Интегра мысленно считает до десяти. Совсем неподходящий момент для криков, все равно против Алукарда толку в них никакого. Ну, подумаешь, ночь не задалась. Хотя это еще довольно мягко сказано.
Интегра тяжело вздыхает, вспоминая свой разговор с шефом-констеблем.

***

- Что вы себе позволяете, Интегра Файрбрук Уингейтс Хеллсинг? - как же неприятно ей слышать свое имя в этот момент, словно она провинившаяся школьница. - Ваша организация привлекается для сложных и опасных операций. А вы позволяете себе работать так небрежно, словно доверие, оказанное нами ничего для вас не значит...
Интегра принимает обвинения спокойно, по выражению ее лица непонятно, какие чувства вызывают у нее слова констебля. Только рука непроизвольно тянется к портупее, безуспешно пытаясь нащупать эфес сабли. Конечно же, оружия сейчас при ней нет, но привычка остается привычкой.
- Вы ошибаетесь, я высоко ценю ваше доверие, - отвечает она и хмуро смотрит на него. Разговор обещает быть неприятным.
- Значит, возможно, вы не представляете границ ваших полномочий? - четко выговаривая каждое слово, как будто понимая, как глубоко они впиваются в ее самолюбие, произносит полицейский.
Интегра недобро щурится. А вот это уже похоже на вызов. По какому такому праву он ее отчитывает? Организация подотчетна только Ее Величеству Королеве, но никак не какому-то там шефу полиции, который и спецоперации, вполне может быть, только на записях с камер видел. Пусть будет счастлив, что она вообще согласилась придти сюда.
"Ты пришла не потому, что он вызвал тебя. Ты пришла из-за того, что чувствуешь себя виноватой перед ними и считаешь, что он вправе требовать с тебя извинений. Потому что пострадали его люди".
- К чему эти вопросы? Мы оба знаем, что границы моих полномочий, насколько широки бы они ни были, всегда соблюдаются очень строго. И вам прекрасно известно, что я никогда их не переступлю, - может быть у нее выходит немного более резко, чем хотелось, все-таки его вопрос цепляет за живое. - Или вы, офицер, сомневаетесь в нас?
Интегра особенно выделяет обращение, заметив, как недовольно поморщился при этом ее собеседник.
- Что вы, я нисколько в вас не сомневаюсь, - поспешно говорит полицейский, будто оправдываясь. - Просто мне хотелось бы попросить вас впредь работать более аккуратно.
- Что вы имеете в виду? Ведь никто не пострадал, цель была ликвидирована, - отвечает Интегра с едва заметным раздражением.
"Признайся, тебя бесит не то, что приходится выслушивать такие заявления от полиции, а то, что он прав".
- Вы считаете, что все дело в том, что вы делаете. А я вам говорю, что дело в том, как вы это делаете.
Полицейский замолкает, будто давая ей время обдумать свои слова и неожиданно мягко, с какой-то грустью в голосе, добавляет:
- Я бы ни за что не стал сомневаться в вас, Интегра Хеллсинг. И полагаю, ваши полномочия могут быть даже шире, чем я способен себе представить. Я не имею права требовать от вас чего-либо, - он делает паузу и смотрит ей в глаза, без вызова, как-то совсем растерянно, словно не в силах подобрать нужных слов. Но этот взгляд кажется Интегре хуже самых смелых обвинений. Это взгляд обычного человека, который против своей воли столкнулся с тем, что находится вне его понимания. И работа Хеллсинга - ограждать людей от подобных вещей, чтобы они могли жить спокойно, не задумываясь, кто обеспечивает им это спокойствие.
- Поэтому я прошу вас, - продолжает он без прежнего металла в голосе. - Просто прошу. Не ради себя, ради своих людей...
Интегра не отводит взгляда, хоть сейчас ей невыносимо больно смотреть в глаза полицейского. Минуту назад они оба были командирами на поле боя, союзниками в борьбе за спокойствие Англии. А теперь на нее смотрит простой человек, бессильный перед неожиданной угрозой. Что ж, в который раз ей напомнили, что эту войну она ведет одна. И так, пока последний вампир не будет найден и уничтожен.
- Я обещаю вам, офицер, - произносит Интегра твердо, с бесконечной уверенностью, может быть только немного глухо.

***

- В чем дело, разве я причинил им какой-то вред? К тому же, кто знал, что эта пародия на вампира рванет именно в сторону оцепления, - слова Алукарда заставляют Интегру отвлечься от неприятных воспоминаний.
И вместо того, чтобы спокойно ответить, она выкрикивает ему:
- Не лги мне! Ты же мог остановить его раньше! Если бы ты только захотел, то сделал бы так до того, как он выскочит на полицейских! В следующий раз твоя самоуверенность может нам дорого обойтись.
Вампир молчит, словно дает ей время успокоиться.
- Моя замечательная Хозяйка, ну конечно же, вы правы. Я мог и успел бы остановить его раньше. Вот только ради чего мне это делать? - Алукард коротко глянул на нее, задержав взгляд чуть дольше, чем следовало бы. - Не ты ли, Интегра, говорила, что люди способны сами бороться с вампирами, своими силами?
Леди Хеллсинг, не ожидавшая от него подобной дерзости, с трудом сдерживает нервную дрожь, только злобно шипит:
- Какое тебе дело до того, что я думаю. Твоя задача - выполнять приказ. Если ты плохо понимаешь по-английски, я найму тебе переводчика. Может тогда мы найдем общий язык.
Она с ненавистью тушит в пепельнице огарок сигариллы.
Алукард хмыкает, проходится по кабинету, заполняя напряженную тишину стуком шагов, затем останавливается, оглянувшись на Интегру.
- Мне казалось, в мои обязанности не входит забота о благополучии местной полиции. Кто им виноват, если они не способны сохранить хоть какое-то подобие самообладания, - разворот, сопровождаемый шелестом плаща, и вот уже Алукард, неспешно, шаг за шагом, приближается к ее столу. Теперь он не отводит взгляда. Интегре это не нравится, но она заставляет себя смотреть ему прямо в глаза, огонь в них сплетается с ее злобой.
Вампир подходит вплотную и, опираясь руками на тяжелую блестящую столешницу, смотрит на нее сверху вниз.
- А еще, ты не забыла, что когда я схватил того ублюдка за горло, твои хваленые люди открыли по мне огонь? - Алукард склоняется к ней, теперь их лица оказываются на одном уровне. Он произносит тихо, почти беззвучно, но так, что Интегра, кажется, слышит даже, как щелкают его клыки: - И им несказанно повезло, что их защищал твой приказ. Иначе бы крови там было ни в пример больше.
Интегра устало откидывается на спинку стула. Безусловно, она отлично помнит, как...

***

- Не стрелять!!! - кричит она что есть сил, тщетно пытаясь перекрыть звуки стрельбы. Понимая всю неправильность сложившейся ситуации, Интегра срывается с места и бежит к оцеплению. Спотыкается, падает и, тут же поднимаясь, бежит дальше, мысленно ругая себя за то, что среагировала с таким опозданием.
Сперва она только увидела, как из тьмы выскочило нечто, прямо на оцепление. Но когда следом рванулась знакомая тень в красном, легко, почти небрежно перехватив обезумевшего от страха вампира перед оцепеневшими полицейскими, когда Интегра увидела, как дико сверкнули алые глаза, то поняла, что за этим последует. Крик ее поглотил грохот выстрелов.
"Потому что люди всегда боялись чудовищ".
И страх этот для них сильнее любого здравого смысла.
Интегра бежит, чтобы остановить, запретить им... Глупо, наверное, ведь обычные пули все равно не причинят ему вреда. Но она не думает об этом и упрямо бежит с одной мыслью: только бы успеть.

***

- Мог бы бросить оружие, кажется, они кричали тебе, - неуверенно бормочет леди Хеллсинг.
"Ты сама в это веришь?"
- Бросить оружие, значит... - вот теперь Алукард улыбается, хотя Интегра считает, что он вообще не способен улыбаться, только скалиться. Ну, иногда еще он ухмылялся, но веселее от этого никому обычно не становилось.
Вампир подается назад, выпрямляясь, и отходит от стола на полшага.
- Я не служу людям, Интегра, чтобы выполнять какие-то их указания. Я служу тебе. Тебе, Интегра, также, как когда-то служил твоему отцу. И выполнять я буду только твои приказы, - теперь она удостаивается надменным взглядом из-под падающей ему на глаза челки. Конечно, Алукард прав. Наверное, ее деду и в страшных снах не могло привидеться, что Хеллсингов когда-нибудь будут поучать вампиры. Интегра тяжело вздыхает, гнев давно уже сошел на нет, оставив после себя предчувствие надвигающейся головной боли. Даже воспоминания не могут вызвать ни прежней злости, ни каких-либо других чувств, на смену им приходит пустая отрешенность.

***

- Войдите, Интегра Хеллсинг, - тон шефа полиции предвещает грядущую бурю. А Интегра ненавидит объясняться, предпочитая вместо этого просто хорошо делать свою работу.
Следом за ней в палатку заходит Алукард. Рядом с Интегрой он кажется мрачной грозной тенью, отнюдь не скрашивая своим присутствием и без того неуютную обстановку. И все эти разборки для него, без сомнений, абсолютно не интересны.
"Ну, ему-то что, он свою работу сделал" - подумалось леди Хеллсинг с какой-то ядовитой иронией.
- Мне все же придется попросить вас сдать оружие, - с более неприятной ноты офицер, пожалуй, и не мог начать. К его чести, он даже выжидательно смотрит на Алукарда, но, правда, потом предпчитает не задерживать на нем взгляд.
- Алукард! - Интегра обращает на себя внимание вампира. - Сдай оружие.
"Как тебе это теперь понравится? Ну, ничего, потерпишь..."
Вампир без лишней поспешности, с независимым видом достает из внутреннего кармана плаща пистолет и кладет его на стол перед констеблем. Несмотря на всю эту показную безучастность, Интегра просто кожей чувствует недовольство Алукарда.
Офицер как-то странно покосился на этот шедевр оружейной техники, ей даже кажется, что у него глаза вот-вот сойдутся в одну точку. Он нервно сглотнул, но тут же взял себя в руки.
- Необычное оружие для оперативника. Тем более, для телохранителя, - задумчиво произносит полицейский, но Интегра слышит, какие слова за этим стоят.
"Вы хотели сказать, для убийцы", - ласково шепчет внутренний голос.
- Что ж, замечательно... Итак, Интегра Хеллсинг, глава организации "Хеллсинг", теперь я вынужден поговорить с вами о случившемся. Чтобы, так сказать, разобраться.
- Выйди отсюда и жди меня возле входа, - отрывисто бросает Интегра, даже не поворачиваясь к вампиру. Полицейский вздрагивает, не сразу определяя, к кому она обращается. И уж тем более ему и в голову не приходит сейчас ей перечить.
Алукард молча выходит, оставляя за спиной неприятное ощущение пустоты.
- Вы же понимаете, что это могло нехорошо закончиться... Опасно закончиться... - продолжает он, словно ничего не случилось.
Интегра едва сдерживается, чтобы не фыркнуть.
"Тоже мне, нашелся тут специалист по вампирам".
Такое чувство, словно ее держат за неразумного ребенка.
- Ну конечно, офицер, как же мне не знать, - произносит она с легкой долей иронии. - Но было бы гораздо лучше, если бы ваши люди не вмешивались...
- Когда! - прерывает он ее. - Когда ваш... сотрудник показался перед ними, нетрудно было испугаться. Там были не спецслужбы, там были простые полицейские. Я понимаю, ваша работа требует жестких методов, и вас трудно осудить за это. Но только люди видят перед собой не вампира, нет, они видят перед собой человека, преступника, но все-таки человека. Чего я не сказал бы о вашем сотруднике. Я могу разделять или не разделять ваши убеждения, но принимаю помощь как вынужденную необходимость. Здесь каждый делает свою работу.
"Но я посоветовал бы вам держать вашу тварь подальше от людей".

***

Она открывает глаза, Алукард опять меряет кабинет тяжелыми вкрадчивыми шагами.
- Подойди ко мне, - он оборачивается на ее голос, затем не спеша возвращается к столу.
Интегра смотрит на него открыто, без прежней злости.
- Все верно, это моя ошибка. Я не вправе тебя обвинять, - задумчиво произносит она.
- Вы вправе делать все, что посчитаете нужным, моя госпожа, - вот теперь Интегра готова поверить, что это была улыбка. - Но, так или иначе, признание своих ошибок - уже половина решения.
"Пока у тебя еще есть время на ошибку".
- Все в порядке, - говорит она то ли себе, то ли Алукарду. - Это была хорошая работа.
"Просто я начинаю забывать, что значит быть обычным человеком".

***

На выходе из полевого штаба она услышала слова шефа-констебля:
- Может быть, вы и обладаете высшими полномочиями, но я вам точно не завидую. Берегите себя, Интегра Хеллсинг.
Она останавливается, бросая через плечо, с легкой насмешкой:
- Не беспокойтесь, офицер, ведь мне доверено беречь Англию. А со мной все будет в порядке.
- Хочется надеяться, что так, - он опасливо смотрит на пистолет перед собой. - И распорядитесь, пожалуйста, чтобы освободили мой стол.
Интегра украдкой улыбается.
Какая трудная и очень длинная ночь им выдалась сегодня.



Chapter 3. Call of Duty

1989

В каждом Фаусте живет свой Мефистофель.
Вавилин А. В.

Все без толку! Бессмысленно!
Интегра обреченно опустила голову, так низко, что почти коснулась лбом бумаг. Пара листов у самого края, пользуясь тем, что она отвлеклась, печально и тихо соскользнула на пол. Еще в начале вечера все документы были сложены аккуратными стройными стопочками, послушно дожидаясь своего часа. Теперь же они немилосердно раскиданы по кабинету, изредка норовя улизнуть вниз и спрятаться под столом.
Конечно, Интегра не ожидала отыскать необходимые записи среди накладных на покупку серебра и отчетов, датированных сорок пятым годом. Но все равно заставляла себя внимательно просматривать документы, найденные в кабинете отца, даже такие незначительные. Хотя, видимо, за прошедшие двадцать лет все бумаги, касающиеся непосредственно Алукарда, либо канули в безвестность, либо были сложены где-то отдельно, там, где ей еще предстоит поискать. В одном только Интегра была уверена: в семье, которая бережно хранит отчеты пятидесятилетней давности, ничего не могло пропасть бесследно. Должны были остаться хотя бы копии.
Интегра выпрямилась и посмотрела на лежащий перед ней лист. Буквы определенно всеми силами старались помешать ей разобрать хоть что-нибудь из написанного, предательски разбегаясь от взгляда по кривляющимся строчкам. Кажется, придется признать, что сегодня ей не суждено найти ничего полезного.
Интегра сняла очки и, положив их на документы, устало потерла глаза. Невеселые мысли в последнее время заставляли ее все чаще отвлекаться от любого занятия. И сложившаяся ситуация совсем не выглядела забавной. Если всю жизнь считаешь вампиров своими врагами, трудно привыкнуть жить с подобным под одной крышей. Тем более, что Интегра знала о них достаточно много неприятных подробностей. Вполне достаточно, чтобы... бояться? Нет, врагов не нужно бояться, с ними необходимо бороться. Так, кажется, ее учили.
Страшно становилось от другой мысли: что можно так просто породниться с тьмой, пусть даже для благих целей. Привыкнуть к ней, смириться как с необходимым злом. А ведь тьма эта такая покорная, почти ласковая, готовая даже лизать ей руки.
И хотя Алукард не склоняется перед ней, это не пристало истинному вампиру, за него послушно гнут спины бесчисленные тени. А он только преданно смотрит ей в глаза, будто с насмешкой, и тихо шепчет: "Хозяйка... Госпожа моя, Интегра..." И ждет от нее решений, приказов, какого-то действия.
Интегра перевела взгляд на окно в надежде разглядеть что-нибудь за чернильной гладью стекла. Но темнота снаружи только выхватывала отражение кабинета при свете настольной лампы. Вздохнув, единственная наследница Хеллсингов, подумала, что страх темноты теперь точно не для нее. Что ей эти надуманные кошмары? Интегра уже знает, что у темноты есть имя. И собственный подвал в ее доме.
С тех самых пор, как они с Алукардом оказались повязаны общей кровью, ей довелось узнать, что такое Настоящий страх. Он бесшумно подкрадывается, ненавязчиво перехватывает инициативу, забирается даже в самые отдаленные части сознания, когда начинаешь путаться в мыслях и желаниях, сомневаясь в правильности своих же приказов. Приходит понимание, что отныне и впредь никого не будет рядом, никто не поможет ни словом, ни делом. Она осталась один на один с тьмой, со своей личной тьмой. Но Интегра умела бороться, ее учили быть достойным противником.
Теперь оставалось только, ничем не выдавая своих сомнений, уверенно идти вперед, считать себя правой хотя бы потому, что еще стоишь на ногах, чувствуя взгляды, направленные в спину. И холодно становится, когда понимаешь: стоит лишь пошатнуться - и это увидят все. А первым, кто узнает, будет он. Ее вампир.
Нет, он ей уже не враг, но и совсем не союзник. Он - слуга, и пока будет так, ее цель - его цель тоже. Поэтому она обязана не ошибиться, выбрать самый верный путь. А он сделает, как она скажет, пойдет туда, куда она укажет, и будет биться за то, что ей покажется правильным. И останется с ней даже, если окажется последним, кто будет верен. Потому что он безоговорочно верит в ее приказ.
Интегра окинула взглядом разбросанные по столу листы. Все же жаль, что она так и не отыскала записей, принадлежавших Абрахаму ван Хеллсингу, человеку, приручившему чудовище и оставившему ей такое странное наследство.
И кто знает, ведь может быть именно ей, Интегре Хеллсинг, суждено когда-нибудь поставить точку в этой истории. Положить конец этому конфликту, сроком почти в сотню лет, конфликту, переросшему в сюзеренитет. Потому что никто не заслуживает вечных мучений - ни она, ни ее семья, ни чудовище.
"Чудовище... Откуда взялось это слово?" - мелькнула в голове беспокойная мысль. - "Где же я видела его?.. Совсем недавно, в каких-то бумагах, возможно даже сегодня вечером..."
Интегра закрыла глаза, пытаясь вспомнить, отчего это слово так въелось в память. Но видела перед собой только строчки, написанные от руки, неровные почти до неразборчивости. Кажется, она тогда зацепилась за них взглядом, но не придала им большого значения.
"Только человек способен победить чудовище. Таков порядок вещей. Потому что только человек может сделать победу над чудовищем своей главной целью. Не потому что наслаждается битвой, а потому что это долг, который он должен исполнить" .
Странные слова, кажется, что-то похожее она однажды слышала от... Алукарда? Не может быть! Если ей такое мерещится, значит, пора заканчивать разбирать документы до поздней ночи.
Интегра встряхнула головой, сгоняя сон и приводя в порядок заплетающиеся мысли. Она взяла в руки лежавший перед ней лист, поднесла его поближе, в попытке разобрать написанный на нем текст.
"Ничего не выходит, возможно, стоит пересмотреть библиотеку или архивы. Наверняка, там найдется что-нибудь поважнее старых отчетов".
Интегра моргнула пару раз, пытаясь сфокусировать взгляд на непослушных строчках. И, незаметно для себя качнулась вперед, уткнувшись носом в бумагу. Глаза ее закрылись всего на секунду, вечер навалился сверху всей своей неподъемной свинцовой тяжестью, а стол поспешил навстречу и ласково прижался к щеке.
Тишина проглотила шелест страницы, выпавшей из ослабевших рук. Тени разбежались по высоким стенам, мягко перетекая в темноту лондонской ночи за окном.
И чудовища не потревожат покой этого города, потому что приказ еще не был отдан. Пока что в Англии все спокойно.

***

- Интегра? - острожное обращение, скрип приоткрывшейся двери. Хороший дворецкий умеет ходить бесшумно.
Уолтер прошел в кабинет, где по полу разбросаны ценные и важные документы. Разумеется, ценные для своего времени.
Интегра спала за столом, уронив голову на сложенные руки, подложив под щеку какие-то бумаги.
Подойдя поближе, дворецкий скользнул взглядом по ближайшему из листов.
"Это борьба не на жизнь, а на смерть, и мы не смеем отступить", - гласила верхняя строчка рукописного документа. Уолтер улыбнулся и тронул Интегру за плечо.
- Леди Хеллсинг, проснитесь!
Она подняла голову, уставившись на него невидящим взглядом, постепенно приобретающим осмысленность. Потом Интегра резко выпрямилась, отчего еще несколько листов слетели со стола вниз, и, нащупав рядом с собой очки, поспешно надела их.
- Да, Уолтер, я тебя слушаю, - произннсла она со всей доступной серьезностью, изо всех сил сдерживая зевок.
- Мы получили срочную телеграмму. И она адресована вам лично.
Он положил перед ней лист, на котором сверху отчетливо пропечатано: "Организация "Хеллсинг", главе организации "Хеллсинг" Интегре Файрбрук Уингейтс Хеллсинг".
- Спасибо, Уолтер, я незамедлительно отдам распоряжения, - отвтила Интегра, упираясь в бумагу сонным взглядом.
"Чтобы исполнить миссию, возложенную на нас протестантской церковью и Ее Величеством Королевой", - может быть, больше подошло бы для ситуации. Но жизнь вносит свои коррективы, порой, не давая времени на громкие слова. И, тем более, не позволяя как следует выспаться.

Chapter 4. Bloodlines

1989

I am a man who walks alone
And when I'm walking a dark road
At night or strolling through the park,

When the light begins to change
I sometimes feel a little strange
A little anxious when it's dark.

Fear of the dark, fear of the dark
I have a constant fear that something's always near
Fear of the dark, fear of the dark
I have a phobia that someone's always there.
"Fear of the Dark" Iron Maiden

- Такое впечатление, что вы меня избегаете, юная госпожа.
Интегра недовольно смотрит на вампира поверх бумаг, которыми ей до этого так легко удавалось отгородиться от окружающего мира. Ненавязчивый шелест листов передает ее возмущение лучше всяких громких слов.
"Юная госпожа, юная госпожа, я знаю, вы боитесь смотреть мне в глаза", - кривляются тени на стенах кабинета, не смея приблизиться к ее столу, освещенному яркой настольной лампой. Она боковым зрением замечает, как они сбегают вниз, чтобы через пару минут опять взметнуться под самый потолок.
"Игра воображения, стоит только моргнуть, и все вернется на свои места. Ты же понимаешь, что, на самом деле, тени неподвижны".
- Просто пока что у меня нет для тебя никакого дела, - Интегра постукивает стопкой бумаг о стол, пытаясь собрать их вместе, а затем поспешно прячет в них взгляд.
Но ей все равно не удается сосредоточиться на чтении в присутствии вампира. Она украдкой посматривает на него из-за листов. Алукард, предпочитая изучать потолок, не замечает этих взглядов. Или делает вид, что не замечает.
"У Алукарда яркие, живые глаза, в которые больно смотреть, даже слишком живые для нежити, насмешливый тон и безупречные манеры. И клыки, страшные и острые, которые с головой выдают его звериную натуру, когда он улыбается".
Интегра думает о том, что рядом со своим высоким вампиром она, наверное, выглядит презабавно. Еще смешнее, когда этот аккуратный джентльмен жутковатой наружности называет ее госпожой. Вот только ей самой ни капельки от этого не смешно.
И остается лишь удивляться, как легко и гармонично он вписался в окружающую ее действительность. Словно сошел с одного из тех огромных портретов в тяжелых, потускневших от времени рамах, на которых благородные аристократы изображаются в полный рост, неизменно при оружии, а иногда и в доспехе. Можно было даже решить, что именно ему, а не Интегре принадлежит этот дом, роскошный особняк старинного образца, превращенный семьей Хеллсингов в памятник благополучию Англии. Так уверенно он чувствовал себя здесь, так по-хозяйски прохаживался по начищенному до блеска дубовому паркету, как будто жил тут все это время, а не провел последние двадцать лет заключенным в подвал. И Алукард, без сомнения, знал ее дом гораздо лучше самой Интегры.
И вообще, складывалось впечатление, что возвращение вампира оказалось сюрпризом только для нее, все остальные и так уже давно были с ним знакомы.
- Если бы я вас совсем не знал, то решил бы даже, что вы меня боитесь... - Алукард встречается с ней взглядом, отчего Интегре мучительно хочется спрятаться за документами. Вместо этого она выпрямляется и откладывает бумаги в сторону.
- Пожалуй, твой вид не назовешь добродушным, - пробубнила она, покосившись на своего слугу, и из чистой вредности добавила: - Скорее антикварным...
- Я бы назвал его старомодным, в таком случае, - Алукард скалится в ответ своей обычной бесчувственной улыбкой.

"Старомодным, ну-ну... Выглядит, словно этот плащ ему еще дед на день святого Стефана подарил" (1).

Она вдруг живо представила себе, как доктор ван Хеллсинг, солидный викторианский господин, бесстрашный охотник на вампиров, заботливо собирает коробку с вещами, чтобы после Рождества отнести ее к подвалу.
В попытке не рассмеяться, Интегра фыркнула, и поспешила сменить тему на более серьезную:
- Уолтеру удалось найти то, о чем ты просил?
- О, да, конечно, он нашел мой гроб, - вампир довольно жмурится, словно вспоминает что-то приятное. - В целости и сохранности.
Интегра рассеянно следит за его руками, замечая, как Алукард неосознанно проводит пальцами по тыльной стороне руки, почти вычерчивая на ней замысловатый узор, контур которого намертво врезался ему в память. Острые линии царапают взгляд и завораживают, они прочно замкнуты в круг и держат в своем переплетении главную тайну славного рода Хеллсингов.
"Что смерть - ничто для тех, кто знает путь ужасней смерти. Что Настоящий человек способен не только победить Чудовище. Он может подчинить его себе".
- Желаете убедиться в этом лично? - вопрос застает Интегру врасплох, она удивленно смотрит на Алукарда несколько секунд, пока сделанное предложение не обретает для нее смысл.
"Ну, что вы ответите теперь, бесстрашная Госпожа? Подвал такое замечательное место для ночной прогулки, не правда ли? А проводником у вас будет вампир. Ну, в самом деле, вы же не против?"
Но Интегра не боится. Ни подвалов, ни вампиров, ни своих воспоминаний. Ей нельзя бояться ни в коем случае.
- Почему бы и нет, - решительно произносит она и встряхивает головой, сгоняя остатки сонливости и откидывая за спину волосы цвета ангельского пера.
- Смелая госпожа... - задумчиво, будто обращаясь к самому себе, протянул Алукард, так, что Интегра отчетливо уловливает оттенок иронии в его словах.
Она резко встала из-за стола, чувствуя подозрительную легкость во всем теле, и сказала с нарочитой непринужденностью, гордо вскинув голову и вздернув вверх очаровательный острый носик:
- Мне нечего бояться в собственном подвале.
"Ну, что, понял, что значит дразнить настоящего Хеллсинга?"

***

Интегра уверенно сходит по высокой лестнице в глубину подвала. Она не трогает своих воспоминаний и старается не думать о том, что произошло здесь всего несколько дней назад. Когда вампир услужливо распахивает перед ней дверь в темные, как огромная раскрытая пасть, подземелья, она не колеблется ни секунды. Интегра осторожно, но твердо ступает на старинные каменные ступени. Подвал дышит сыростью и пылью, и здесь гораздо острее ощущаются неприятные воспоминания, навсегда связанные для нее с этим местом. Она спускается вниз, вслед за своим вампиром, в колкую темноту коридора. Туда, где ей однажды повезло разминуться со смертью. Интегра думает о том, что когда-нибудь обязательно прикажет отремонтировать подземелья, и все здесь будет тогда по-другому.
И время перестанет отстукивать по высоким ступеням ее шаги, чтобы проглотить их так же жадно, как и шаги предыдущих хозяев особняка. И призраки прошлого покинут ее дом. А еще Интегра прекрасно знает, что этим планам не суждено сбыться.
Свет из приоткрытой двери растекается по лестнице почти до самого низа, поэтому Интегра не боится оступиться. Там, где он спадает в чернильную темноту, начинается длинный подземный коридор. Между Интегрой и тьмой шагает ее тень, робко проскальзывая по щербатым чуть влажным от сырости ступеням. Она спускается гораздо быстрее своей хозяйки, касаясь гротескной фигуры вампира в конце лестницы. Интегре удается догнать ее только внизу, она останавливается, споткнувшись взглядом о предложенную ей руку. Алукард выжидательно смотрит на свою госпожу, его глаза слабо светятся в полумраке, как у кота. Интегра молча принимает помощь, почти невесомо касаясь ладонью его руки, и спрыгивает с последней ступеньки.
"Этими самыми руками он так же легко убил при тебе несколько человек. Нет, не убил. Разорвал на части".
Она уверенна - Алукарду неподвластны ее мысли, даже когда замечает, как дергается уголок его рта и в загадочной полуулыбке обнажаются длинные клыки. Будто вампиру все-таки удалось перехватить промелькнувшие в ее голове слова, и они его развеселили.
"Не может быть, просто совпадение", - успокаивает она себя. Они продолжают свой путь, по сравнению с почти бесшумными шагами вампира, стук ее собственных каблуков кажется Интегре невыносимо громким. Неожиданно вспоминаются слова отца, сказанные задолго до того знаменательного дня, когда ей впервые пришлось пройтись по заброшенным, заросшим сыростью и чужой памятью коридорам.
"Подвал - неподходящее место для юной леди", - сейчас они стучатся бесполезными отголосками прошедших времен, когда мир казался проще и понятней. Интегра тогда была младше, и любопытство пересиливало в ней осторожность, толкая на исследовательские подвиги, а подземные катакомбы манили своей загадочностью и недоступностью.
"Глупое развлечение, лучше бы мне их никогда не видеть этого проклятого места".
Теперь ей будет известно обо всем, что находится в этом доме, Интегра позаботится о том, чтобы разыскать и внимательно изучить план особняка. Ее дом должен быть одновременно и крепостью, и штабом организации, а значит, она обязана знать про него все, что возможно.
Алукард останавливается у крепкой деревянной двери, обитой железом в узоре из множества бурых пятен.
"Ржавчина. Это всего лишь ржавчина..."
Вампир открывает ее и Интегра смело заходит внутрь. Она спиной чувствует тяжелый стук позади, когда раздается щелчок и загорается ближайшая лампа, встроенная прямо в каменную стену. Свет от нее невнятный, прежде чем нарушить окружающую темноту, она моргает и тихонько гудит от напряжения.
Но Интегра уже видит перед собой, прямо по центру комнаты, массивный черный гроб внушительных размеров. Алукард, тенью застывший за спиной своей госпожи, словно ожидает ее следующего шага.
Под его пристальным взглядом она подходит ближе, пока не оказывается на расстоянии вытянутой руки от предмета своего интереса. В тусклом неверном свете электрической лампы он кажется ей высеченным из камня, цельным осколком холодного гранита. Интегра обходит его по одной стороне, останавливаясь напротив надписи, вырезанной на крышке.
"Птицей Гермеса меня называют, крылья свои поглощая, сам себя укрощаю" - буквы неровные, но аккуратные, острые линии услужливо выгибаются навстречу, когда Интегра протягивает им руку.
- Не бойтесь, он не кусается, - слышит она насмешливый голос Алукарда.
"В отличие от тебя" - мысленно добавляет леди Хеллсинг, но вслух не произносит ничего.
Интегра касается черной полированной поверхности гроба, ей кажется, что сейчас она почувствует, каковы на ощупь весь мрак и холод этих подземелий. И заранее хочется отдернуть руку, чтобы могильная сырость не успела схватить за пальцы.
Старое дерево оказывается на удивление теплым, словно живое существо, того и гляди потрется о ногу и подставит бок, чтобы его погладили. Интегра чертит по нему слово "укрощаю", повторяя болезненный излом тонких букв, и она уверенна, что Алукард следит за каждым ее движением.
Она замечает, что во многих местах дерево покрыто неглубокими ровными царапинами, отчетливо проступающими на сгибах, но почти незаметных на самой крышке. Они похожи на мелкие насечки, немые свидетели каких-то неведомых ей событий, памятные отметины на некогда безупречной, а ныне затертой временем, полировке.
Интегра вздрагивает от неожиданности, когда рядом с ее рукой на черную поверхность ложится рука вампира. Под недоуменным взглядом своей госпожи, Алукард почти нежно оглаживает гроб по боку, чуть задерживаясь на заинтересовавших Интегру царапинах. Так трогают старые боевые шрамы, которым никогда не суждено исчезнуть полностью.
- Ну как, он вам нравится, хозяйка? - он задает ей этот вопрос будто невзначай, с той самой показной небрежностью, что свойственна обладателям по-настоящему редких вещей. Так хозяин ипподрома демонстрирует своего лучшего скакуна, имея полное представление о его ценности.
- Впечатляюще, - отвечает в тон ему Интегра коротко и как можно более безразлично, стараясь не задерживать руку на блестящей крышке слишком долго. На самом деле она не отказалась бы рассмотреть гроб повнимательнее, и возможно даже захотела бы открыть его. Но, к сожалению, чрезмерное любопытство слишком опасный порок для ее профессии. Когда-нибудь, конечно же, можно будет позволить себе такую маленькую слабость, но только не сейчас.
"Если это все, ради чего я сюда пришла, то, пожалуй, мне стоит теперь собираться обратно" - вот и все, что звучит в ее словах.
Она поднимает глаза на своего слугу, ожидая его реакции. Но Алукард как будто и не замечает ее намека.
- Какая смелая юная леди... - задумчиво протягивает он почти нараспев, словно случайно высказав вслух свои мысли. - Совсем ничего не боится.
Интегра только недовольно хмыкает при этих словах.
- Если бы еще и Совет круглого стола придерживался такого же мнения. Ей наверняка пришлось бы гораздо легче, - Алукард смотрит на нее сверху вниз и Интегре становится не по себе от этого взгляда, в глубине его выразительных глаз тлеют угли ее персонального ада.
- Неплохая осведомленность в моих делах, неужели подглядываешь на досуге? - отшучивается Интегра без капли веселья в голосе. Вот теперь ей совершенно не нравится, куда заходит их разговор.
- Видел телеграмму на вашем столе, - Алукард снисходительно улыбается в ответ. - Похоже, Лондон не желает вверять свою судьбу столь юной особе.
- Самое главное, что судьбу Лондона решать не тебе, - Интегра запнулась на этих словах, посмотрев в пол. Затем она порывисто вскидывает голову, упрямо поджав тонкие губы и нахмурив брови, и гневно сверкнув очками, почти вскрикивает: - А я приму любое их решение. Любое, какое они посчитают верным. "Хеллсинг" все равно уже достался мне. Мне нечего терять, так что можешь злорадствовать сколько угодно!
Она даже раскраснелась от такого внезапного всплеска эмоций, и теперь только хмуро смотрит на своего вампира, пытаясь отдышаться. Возможно, было ошибкой воспринимать слова Алукарда так близко к сердцу, но от одной мысли об оставленной на краю стола телеграмме внутри поднимается волна немого протеста. Хотя Интегра и может понять, в чем причина того, что ее до сих пор не утвердили на посту главы "Хеллсинга", ей было невероятно горько осознать недоверие Совета и собственное бессилие. И особенно остро это ощущалось сейчас, в присутствии Алукарда. В ней сомневались, ее недооценивали, ей не доверяли. Будто Интегре вовсе и не тринадцать лет, а всего лишь семь. Будто она может совершить любую глупость, как заигравшийся ребенок.
- Вы забываете, госпожа, мне нет дела до Лондона, мне безразлична ваша промозглая Англия. И мне все равно, служить ли вам или вашему отцу. Работа от этого не изменится.
От его тихих и холодных слов мурашки пробегают по коже, Интегру будто окатили ледяной водой с ног до головы.
- Тогда слушайся моего приказа, слуга, - резко говорит она, в миг успокаиваясь, и в ее глазах сталь перечеркивает яркую синеву, напоминая вампиру о запоздавшем небесном возмездии. Он даже слегка склоняет голову, будто хочет прислушаться к Интегре получше. - Для начала, мы возвращаемся наверх...

***

Интегра встает из-за стола, медленно проходится по размеченному на черные и белые квадраты полу кабинета. Останавливается, покачавшись с пятки на носок, хмурит брови. Потом делает еще один шаг, оказываясь на черной клетке.
Разворачивается к столу, перешагивает на белую.
"Ну, сколько ты еще будешь медлить?"
Вот уже полчаса она вышагивает по кабинету, с клетки на клетку, как шахматная фигурка странной черно-белой войны.
Интегра хмуро смотрит на лист с телеграммой, лежащий на краю стола, будто тот и является причиной всех ее бед, тяжело вздыхает, и решительно направляется к нему.
Широкий шаг - черная клетка, затем белая, за ней опять черная. Что она сможет изменить своими поступками? Без одобрения Совета - она всего лишь маленькая девочка, случайно унаследовавшая больше, чем дозволяется наследовать юным леди. Даже, если они из благородной семьи на службе Британской короны. Всему есть свои разумные границы.
Шаг - белая клетка: серебро, чистота помыслов и откровенность. Навряд ли Совет вообще хорошо понимает, чем на самом деле занимается семья Хеллсинг. "Уничтожение нечисти" звучит гораздо лучше, чем неприглядные "зачистка" и "убийство". Ни добродушный сэр Шелби Пенвуд, ни грозный сэр Хьюго Айлендз никогда не имели дела с вампирами, откуда им знать, как с ними бороться. Но судьба Интегры всецело зависит от их решения, а они не торопятся его огласить. Ну, или "выражают неуверенность по поводу ее кандидатуры на пост главы организации "Хеллсинг".
Она становится на черную клетку: осторожность и постоянство в испытаниях, цвет траура и тьмы. Шахматный порядок, металл и финифть ее жизни.
Со стола ей неприветливо скалится нож для вскрытия конвертов, он ловит ее отражение, стараясь вместе с ним уместить на своей поверхности и весь кабинет. В его хищном нетерпеливом блеске Интегра видит себя, потерявшуюся среди собственных мыслей, прогуливающуюся по гладкому лезвию.
Она знает, что на гербе рода Хеллсингов нет серебра, на его месте кровь, пролитая в борьбе. Ведь теперь там и ее кровь тоже.
Интегра берет нож в руку, осторожно проводит пальцем по острой кромке клинка.
- И все-таки они вас недооценивают, госпожа.
Она не пугается знакомого голоса, не вздрагивает от неожиданности, только поворачивается в сторону вампира, может чуть более резко, чем ей хотелось бы. Подходит к нему ближе, четко отстукивая каблучками каждый шаг, и замирает на белой клетке, прямо перед Алукардом.
"Как шахматная фигурка, сейчас бы "шах и мат" ему, да вот, к несчастью, игра не совсем та".
- Тогда клянись мне, - вид у Интегры серьезный, голос звонкий, с командными нотками. - Я хочу, чтобы ты поклялся мне.
Молчание раздирает пространство между ними, вампир смотрит на нее с нехорошим, недобрым прищуром.
Он так крепко вцепился своим жутким пронзительным взглядом, что Интегре становится даже труднее дышать, а все заранее обдуманные слова пропадают из головы.
"Так легко, так просто, вот сейчас ему хватит одного движения, чтобы закончить всю эту нелепую историю... "
- Я и так полностью принадлежу потомкам Хеллсинга, - его тяжелые слова, кажется, пригибают к полу, заставляя ее чувствовать себя еще ниже, в них нет ни следа удивления. - Впрочем, вам это и так известно.
- Ты поклянешься не Хеллсингам, - Интегра с вызовом смотрит ему прямо в сверкающие диким огнем глаза и произносит: - Ты поклянешься мне, Интегре Файрбрук Уингейтс Хеллсинг.
"Маленькой выскочке с громкой фамилией и кучей титулованных предков, одному из которых когда-то удалось одолеть настоящее чудовище. Случайно или нет, но итог все тот же, ты здесь и сейчас, передо мной, Граф".
Он внимательно смотрит на свою госпожу, будто ждет, что она вот-вот передумает. Ей кажется, что это невыносимо долго. Что пройдет еще одна маленькая вечность, и Алукард привычно перечеркнет своей снисходительной улыбкой всю ее показную уверенность в своих силах, наглядно продемонстрировав, что она окончательно зарвалась. А потом скажет что-нибудь насмешливо-унизительное, но неизменно правдивое и правильное. Нет, пусть лучше сразу оторвет ей голову. Так будет гораздо легче.
Сейчас их разделяет только отчетливая, почти ощутимо материальная, граница между двумя клетками. Белая и черная. Как в шахматах, как в правильных сказках про добро и зло.
Интегра ничем не выдает своего волнения, когда Алукард, высокий и нескладный, легко припадает перед ней на колено, величественно и гордо, будто соблюдая какой-то важный церемониал. Так склоняются перед тем, кого признают по праву сильнейшего. Так сотни лет назад склонялись вассалы перед своим сеньором.
В тот день, когда они впервые встретились в подвале особняка, Интегра почувствовала страх и бесконечное удивление, теперь же это был чистый восторг. Ведь он, всесильный вампир, склоняется перед ней не по своей прихоти, а выполняя ее приказ.
- Я приношу клятву верности вам, моя госпожа, - Алукард смотрит на нее исподлобья, сквозь длинную челку, закрывающую ему один глаз, Интегре теперь некуда деться от его взгляда. - Я обязуюсь не причинять вреда моей госпоже, не поднимать руки против нее, не выдавать ее тайн, не злоумышлять ни против нее, ни против ее владений. Я обязуюсь служить вам, пока это будет в моих силах.
- Я принимаю твою клятву, - поспешно шепчет она одними губами, заворожено глядя на своего вампира.
Интегра заставляет себя разжать руку, в которой так некстати оказался острый нож для вскрытия конвертов, позволяя ему упасть на пол. Но она не смотрит на свою ладонь, только чувствует, как щекотно скатываются по пальцам живые быстрые капельки.
- Завтра ты будешь сопровождать меня на собрании, посмотрим, как им понравится такой ход, - произносит Интегра, обращаясь то ли к Алукарду, то ли к себе самой.
Затем она протягивает вампиру руку. Без всякого страха.
"Просто потому, что так надо. Пришло время решать".

1. День святого Стефана, любимый праздник английских слуг, отмечается 26 декабря. За ним закрепилось название «Дня коробок» из-за обычая складывать деньги и поношенную одежду в коробки, которые отдавали прислуге.

@темы: hellsing, фанфики, the theatre of shadows

---

why??

ну почему, стоит только моим родственникам куда-то свалить, как я оккупирую кухню? Все равно не ем ничего, а, между тем, все шитье, просмотры фильмов и тому подобное плавно концентрируется вокруг кухни. Видимо, у этого места особая аура)

@темы: просто так